Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Гомэн, больно вумные строчки

У Нэсь скопирайтил

Белый пух, горячий ветер...
- Спишь?
- Скажи, зачем мы здесь?
- По секрету?
- По секрету.
- Спички есть?
- Конечно, есть.
- Чиркни спичкой, станет ясно:
мы пришли...
- Не надо вслух!
- ...чтобы вспыхнуть и погаснуть,
словно тополиный пух.
- Что ты! Тише! Будет вечер,
чай, пирог, луна в окне,
чашку в руки, плед на плечи...
- Вечер - твой, а вечность - мне?
- Вечер - наш, а вечность - к черту.
- Чиркни спичкой.
- Ты опять?
- Проще быть живым, чем мертвым,
проще плакать, чем молчать.
Вдох. Как граппа ветер крепок.
- Я почти исчез, а ты?
Самый сладкий, напоследок,
выдох - время жечь мосты.
(С)перто

@темы: Мудрость Слова

---

*Смущён* правила сами знаете...флэшмоб =^_^= mrrr

запись создана: 30.08.2008 в 00:59

@темы: Флэшмоб

---

Школа боевых искусств семьи Эндо » Большой амбар

Амбар с виду кажется очень большим, но войдя внутрь, кажется что он гораздо меньше. Это всё из-за того, что он разделен на две "комнаты", вход во вторую тщательно замаскирован. В первой комнате амбара как и положено хранятся запасы еды, трав, соли, риса и прочих культур. Во второй комнате обычно происходят наказания.
Комната для наказаний. Для каждого Глава Клана Эндо подбирает наказание сугубо индивидуально. Поэтому никогда не знаешь чего тебя ждет за тайной дверью в эту комнату.
Если же кто-то войдет в эту комнату без ведома Садиасу, то тут же сработает механизм ловушки.

Покои Рейтаро Сабуро >>>

Возможно, додзё – это действительно хорошее место для тренировки. Новичков. Сам же Сабуро предпочитал упражняться на свежем воздухе, используя все прелести естественного ландшафта. К тому же, в тренировочном зале может кто-то быть, а самурай терпеть не мог, когда его отвлекали в такой момент.
Поэтому Рейтаро направился к амбару рядом с домом. Место было подходящим, да и само предназначение амбара тоже настраивало на определённое настроение. «Комната наказаний» как называл его Садиасу или «пыточная», как про себя именовал помещение Сабуро. Он бывал там несколько раз, наблюдая за мучениями провинившихся, да и сам наказывал тех, кто посмел нарушить правила клана или провиниться перед ним.
Сабуро выбрал для своих тренировок место позади амбара: неровная почва, несколько деревьев, камни, ямки – как раз то, что нужно. Остановившись, самурай закрыл глаза, выравнивая дыхание и слушая окружающие звуки. Боевая стойка для защиты. Мгновение – и катана уже извлечена из сдерживающих её смертоносную силу ножен. Над этим движением Сабуро тренировался постоянно, постоянно стремясь добиться ещё более быстрого, молниеносного извлечения катаны. Движение наискосок, снизу вверх рассекло воздух – будь на этом месте человек, уже упал бы с рассечённой грудью. Отработав несколько классических приёмов защиты, Сабуро перешёл к оттачиванию своей техники нападения – довольно сложной технике. Серия следующих друг за другом ударов, призванная вызвать растерянность врага, потерю концентрации и, как следствие – невозможность отразить эти удары. Высокая скорость, сосредоточенность и оточенность движений, являющихся продолжением руки, всего тела, сознания мастера обеспечивали успешность этих атак. За ними невозможно было уследить, поэтому предугадать, как именно и куда будет нанесён следующий удар было практически невозможно.
Со стороны эти движения, должно быть, напоминали танец – Сабуро никогда не проделывал их перед зеркалом, но те немногие, кто иногда наблюдал за его тренировками, говорили, что это красиво – танец смерти. Так назвал этот стиль один друг Сабуро.
Во время такой тренировки самурай погружался в своего рода транс, полностью отдаваясь бою с воображаемым противником.
Закончив первую серию ударов, Сабуро остановился, убрал меч в ножны, встал в боевую стойку и приготовился повторить, уже используя катану вместе с вакидзаси. Атака двумя мечами была куда опаснее танца одной катаны.

ммммммм аватарчик сразил... если бы не был такой сволочь, влбился бы ))))) (Руа)

с дуновением ветра, на крыше амбара появился Рюууоноске. С усмешкой, молодой глава наблюдал за тренировкой Субаро.
«он как всегда, великолепен… такое мастерство… мечта воина…» Субару был одним из не многих, кто был интересен Руа как партнер в битве. Решил не оставаться в тени и ловко спрыгнул на землю возле воина… встал в полный рост и не определенно усмехнулся
- привет, Субаро – склонил голову, рассматривая крепкое тело воина – ты как всегда… в хорошей форме…
«интересно… когда я последний раз нормально разминался… после того как я с отцом… я вообще не брался за оружие…» Руа на хмурился «отец… ксо! Так, я не должен раскисать. Если бы Сидиасу меня видел в таком состоянии, он бы не признал как своего сына. Я совершенно расслабился… мне нужно вернут себя в прежние состояние» мимолетный и цепкий взгляд на Субаро «и я знаю, кто мне в этом поможет» Руа лукаво усмехнулся, смотря в глаза человека.

Сделав всего несколько разминочных упражнений, Сабуро не успел ещё приступить к главному, когда боковым зрением уловил движение немного сбоку от себя. Развернувшись, самурай нацелил катану на неожиданного гостя, отвлекающего его от тренировки, и столкнулся взглядом со смеющимися глазами Руа. Катана опустилась, а сам Сабуро приветственно поклонился брату.
- Здравствуй. И благодарю. Да и ты в отличной – обычно приближение человека я замечаю ещё, когда тот не успел подойти слишком близко.
Руа был лучшим воином клана. Несколько раз они тренировались вместе, и надо сказать, Сабуро считал такие тренировки далеко не лишними. В боях с Руа самурай оттачивал своё мастерство – разные способы и техники ведения боя требовали от самурая полной сосредоточенности и мгновенной реакции. На таких тренировках возможно было всё – никто здесь не надеялся на снисхождение соперника, поэтому и тренировочный бой со стороны сильно напоминал настоящий.
Сейчас Сабуро видел, что Руа необходимо что-то подобное, да и ему самому технику двух мечей лучше оттачивать с настоящим противником, а не с воображаемым.
- Желаешь присоединиться? – с улыбкой осведомился самурай и сделал приглашающий жест, отведя катану в сторону. – Буду только рад. Драться с тобой – настоящее удовольствие. Если не спать и всегда быть начеку.
Последние слова Сабуро говорил, уже перехватывая катану для первого удара. Молниеносное движение – и верное оружие начало свой смертельный танец. Рейтаро прыгнул вперёд, целясь в шею.

- отец не давал расслабиться... ты же его знаешь... – усмехнулся Руа, проследив за каждым движением Сабуро «да и демонская сила меня немного изменила… я перестал быть обычным смертным...» мылено добавил Руа, все еще усмехаясь
- присоединиться… с удовольствием! – проговорил Руа разминая плечи и становясь в стойку – бой с тобой это праздник для меня… - ухмыльнулся, наблюдая за Сабуро.
В следующие мгновение Сабуро уже нападал. Руа отклонился от удара, параллельно отстраняя его с помощью вакидзаси. В тоже время наносил удал катаной, целясь в основание шеи, из-за спины самурая. Начался смертельный танец. Со стороны казалось, что те яростно дерутся… на смерть.
Руа жадно облизал губы, входя в эйфорию… бой… это то, что требовалось молодому главе. Хороший бой с прекрасным противником. Владение катаном не было коньком Руа… он проигрывал Сабуро, но демонская сила вполне компенсировала этот недостаток. У парня была не человеческая гибкость и скорость, что спасало его от «смертельных» ударов самурая.
«как же я люблю с ним драться… человек, равны отцу по умениям и опыту…» молодой глава получал истинное удовольствие от битвы. В глаза разгорелся огонь азарта и удовольствия…

"Знал, - мысленно поправил главу клана Сабуро, отбрасывая ножны катаны. – Я его знал. Он мёртв, Руа. Это было в прошлом".
Катана метнулась за спину хозяина, закрывая его от удара противника. Сабуро извернулся, уходя из временной ловушки и отпрыгнул назад. У Руа была потрясающая скорость – именно такой скорости сам самурай добивался несколько лет. И всё равно думал, что это ещё не предел и можно быстрее. Нужно быстрее. Потому что всегда найдётся противник, способный тебя опередить. И к этому нужно быть готовым. Такие тренировки как раз обнажали их слабости и давали возможность избавиться от них. Бой с равным противником, владеющим тем же видом оружия, да ещё и на том же уровне не давали такого эффекта. А сражение с тем, кто дерётся совершенно иначе, используя другие техники и другую философию боя, делали любое сравнение бесполезным – как можно сравнивать две абсолютно разные сущности? Каждый из них был искусен в своём виде боя, использовал любое, даже маленькое, преимущество и не жалел другого. А иначе смысл драться?
- Ты стал сильнее, - заметил Сабуро, пригибаясь, чтобы уйти от очередной атаки. Действительно, появилось в молодом Эндо что-то новое, чего не было раньше – другая сила, быстрота, движения стали ещё более отточенными и меткими. Если он сейчас такой, каким он станет года через три-четыре? Глаза самурая блестели азартом, лицо разгорячилось от схватки. Он был доволен. – Я тоже люблю с тобой сражаться.
Сабуро отпрыгнул в сторону и быстро высвободил свой вакидзаси. Что ж, пора использовать атаку двух мечей – один из самых действенных и опасных приёмов. Самурай слегка присел, а в следующую секунду резко устремился вперёд, атакуя сразу двумя лезвиями с разный сторон. Даже в бою Сабуро любил провоцировать, и его серия ударов была именно такой провокацией – обрушиваясь на противника, он должны были полностью лишить его сосредоточенности, вызвать растерянность. Да и уследить за ними было трудно.

«я стал полу демоном… брат…» мысленно поправил его Руа, но вслух еще не решался это сказать. Да и силы демона пока что не хотел использовать. Это не игрушка… с ними надо быть осторожными. Руа грустно улыбнулся, понимая, какая пропасть между ними образовалась. Скажет ли Руа, что еще случилось в главной семье. Ведь никто не знал о их контрактах с демонами и то, куда делся все обожаемый брат Рюуоноске – Кано Эндо. В рассказе для Сабуро было слишком много недоговорок.
Бой на катанах исчерпал себя для Руа… пора было переходить к более привычным техникам. На слова Сабуро, только усмехнулся… это было приятно, когда тебя оценили... тем боле такой человек. Субаро обнажил вакидзаси и начался еще более ужесточенный бой. Руа сразу узнал эти удары и понял, что катаной их не отразит. Отвлекающий маневр с кунаями, которые полетели в Сабуро дали отсрочку в пару мгновений. Руа вскинул руку, выкидывая пыль и исчезая в облачке… на прощание можно было услышать тихий смех, буд-то шелест листвы. В тоже мгновение в Сабуро полетело три куная. При серьезном настрое, молодой глава переходил в скрытые техники. Ниндзя превратился в тень. Руа спрятался и начал одевать перчатки для лески. Это была его вторая (после лент, которая была его собственная техника) любимая техника, которая досталась ему от отца. Руа одел перчатки и приготовился плести паутины. Прыжок и молодой глава вскинул руки, выпуская прочную леску на партнера, окутывая его как паутиной. Только сильные и точные удары могли спасти самурая.

Сабуро понял, что Руа ослабил защиту – катана не была любимым оружием ниндзя, так что это было естественно. Самурай почувствовал дрожь возбуждения – сейчас начнётся по-настоящему трудная битва, ибо Руа, скорее всего, перейдёт на свои собственные техники, ведь с ними у него есть все шансы победить. Полетевшие прямо ему в лицо кунаи Сабуро отбил катаной, уходя в сторону.
Он дерётся как сам демон…
Конечно, это было образное выражение – самурай никогда не дрался с демоном, да и брат на высшее создание не походил. Но то, что силы его увеличились многократно, не заметить было нельзя, что вызывало настоящий восторг Сабуро – таким Руа нравился ему ещё больше.
Ниндзя исчез. Встав в защитную позицию, Сабуро постарался прочувствовать, где он сейчас находится и откуда собирается нападать. Выпущенные в него кунаи отразил мгновенно, что и отвлекло на несколько секунд – ну, конечно, леска! Любимый приём.
Вакидзаси взметнулся в воздух, рассекая несколько нитей, до того, как они успеют опутать тело. Одновременно катана сделала несколько круговых движений, защищая от пут с другой стороны. Но паутина на то и рассчитана, чтобы заманить добычу в ловушку и сковать без возможности выбраться. Несколько нитей достигли цели и оплелись вокруг шеи и левой руки, в которой Сабуро держал вакидзаси. В последний момент он катаной отсёк леску, высвобождая шею и руку, и ушёл в сторону, подальше от росших недалеко деревьев – мало ли. Но на шее всё-таки остался кусок лески. Пусть, потом снимет.
- Чем ещё удивишь? – выровняв дыхание, спросил Сабуро, принимая защитную стойку. - Хотя, и то, что только что было - прекрасная атака.

Руа выпрыгну из тени деревьев, одновременно дергая тонкую нить лески… которая пролегала под ногами Сабуро. Тонкая нитка змеей обвилась вокруг щиколотки самурая, врезаясь в кожу, но еще не раня ее. В полете, Руа выкидывал кунай за кунаем, вплетая в них леску… добавляя обманные и теневые кунаи. Руа плел паутину прямо в воздухе, накрывая леской как себя так и партнера. Леска уже пролегла над их головами, соединяя деревья и здание. Часть, упала на обоих бойцов, но Руа быстро вывернулся из узора паутины, продолжая двигаться в направлении Сабуро.
- жаль, что уже не темно… - тихо проговорил, но его легко было услышать. Голос Рюуоноске стал как шелест листвы… тихим, насмешливым и ощутимым. Молодой глава входил во вкус… глаза горели огнем азарта и губы изогнулись в хищной ухмылке. Затем, Руа резко оборвал нити и взялся за катану и вакидзаси. Мгновение и парень полетел в атаку. Ни мгновения отдыха… в каждое мгновение кто-то наносил удар и атаковал. Начался танец на клинках.
«еще пару шажочков и ты в моей паутинке… моя радость…» мысленно прошептал молодой ниндзя, облизав пересохшие губы и оттесняя самурая к амбару. В тень здания, где была до воли ровна поверхность и на первый взгляд ничего не предвещало ловушки

//осс: давай ты меня легко поранишь… ну в руку, плечо…//

Может быть, он зря задал этот вопрос? Потому что в следующий момент его удивили, да ещё как! Откуда-то снизу метнулась леска, захватывая в плен ногу самурая. Времени высвободиться не хватало, потому что на него обрушился настоящий ранящий дождь. Лезвия катаны и вакидзаси кружили вокруг Сабуро, отбивая летящие, казалось, со всех сторон кунаи. Глаза горели знакомым зелёным светом, давая понять, что самурая охватило опасное для его противников состояние наслаждения битвой и пьянящее чувство азарта – а сможет ли он одержать верх?
Воспользовавшись секундной передышкой, самурай отсёк леску, освобождая ногу и делая два шага назад.
Но даже в этом состоянии опыт Сабуро и трезвость ума не давали потерять контроль над собой, помогая концентрироваться, отражать атаки и готовиться к ответным. Временное отступление перед готовящимся нападением. Не отвлекаться на голос, который, казалось, окружил самурая. Как он это делает?
Сабуро видел, как на него опускается паутина, но пока её было не достать катаной, поэтому он отражал атаки вновь взявшегося за мечи брата, отходя к стене амбара и дожидаясь подходящего момента. Там можно будет забраться на крышу, перепрыгнуть и уйти с опасной территории, чтобы не стать пойманной мухой. Во время очередной атаки Руа самурай отбил удар вакидзаси, блокируя его руку, проскользнул под ней, оказавшись за спиной ниндзя. Лёгкий пинок по чувствительному месту, смех:
- Руа-кун, ты плохой мальчик, - ещё один разворот, катана рассекла воздух и... плоть. Быстрый взгляд – достал. Кимоно Руа было рассечено чуть ниже плеча и уже начало пропитываться кровью. Рана несерьёзная, но может стать помехой в бою.
Сабуро отпрыгнул в сторону, приблизившись к стене амбара и готовясь запрыгнуть на крышу.

Руа почувствовал пинок сзади и насмешливый голос. В следующие мгновение Сабуро его достал катаной… молодой ниндзя на мгновение скосил глаза на рану, которая была безвредной, но мешала. Но это уже не имело значения… молодой глава почти добился того, чего хотел и какая-то царапина уже не могла остановить его. Руа обернулся и посмотрел на самурая, который отошел к амбару… попадая в ловушку сына Паука (Сидиасу). Руа ухмылялся, зная что произойдет в следующий момент, да и кровь, которая стекала по руке добавляла азарта и злорадного восторга. В следующий момент в Сабуро полетели кунаи, который тот обязан был отразить. Под тенью их полетели еще пару, совершенно не в человека. Два метких куная обрезали леску, которая сдерживала весь механизм и в следующий момент обе руки самурая были пленены леской. Не теряя времени, Руа выкинул еще один кунай вверх и уклонился от паутины, которая начала стягивать тело Сабуро. Когда самурай был обезврежен, Руа спокойно подошел к брату, не хорошо ухмыляясь… не возможно было определить, что взбрело в голову молодому человеку.
- хочешь я скажу тебе, как я победил отца? – Руа поднял руку и одним движением разорвал рукав на пораненной руке и отбрасывая не нужный лоскут ткани. По руке текла тонкая струйка крови от достаточно глубокого пореза – смотри… - прошептал, слизывая кровь в раны. Одновременно молодой глава призывал силы демона, залечивая рану. Почувствовав тепло и легкое жжение, Рюуоноске усмехнулся и прикрыл глаза. Когда юный глава поднял голову, то на руке не осталось, даже, шрама от пореза. Руа повернул голову и впился взглядом в Сабуро… глаза молодого ниндзя вспыхнули не свойственным ему изумрудным пламенем… взглядом, когда молодой глава использовал силу демона.

Он не успел. Сначала в него полетели кунаи, которые, естественно, было легко отбить. А в следующий момент вокруг тела Сабуро обвилась леска, впиваясь в кожу и сковывая. Вакидзаси выпал сразу, катана всё ещё оставалась в руке, но совершенно понятно, что ненадолго. Да, навыки Руа улучшаются с каждым разом. Следовало догадаться, что он наставит ловушек. В чём твоя ошибка, Сабуро? Правильно – ты недооценил его потенциал. Запомни на будущее.
Ухмылочка Руа вызвала у самурая тихий смех:
- Похоже, я влип, брат. Страшно подумать, что же ты готов со мной сделать.
Шутки шутками, но Сабуро не на секунду не прекращал обдумывать ситуацию и способы выпутаться. В прямом смысле.
Правда, в следующее мгновение он увидел то, что на какое-то время нарушило внутренне равновесие самурая и поразило даже его. Глаза Руа, цвет которых и до этого-то было трудно определить, вдруг наполнились зелёным светом... Почти как вчера на веранде. Только в этот раз всё выглядело куда серьёзнее. Рана на теле Руа затянулась за мгновение, не оставляя следов.
Сощурив глаза, Сабуро смотрел на «чудесное исцеление», не совсем понимая, что происходит. Вернее, совсем не понимая. Но догадки были. Возросшая сила, с помощью которой Руа смог одолеть сильнейшего нинздя клана, быстро заживающие раны... Самурай замер.
- Во что ты ещё впутался, Руа, чёрт тебя возьми? – он сглотнул, выравнивая дыхание. Нет, это не страх и уж тем более не паника – чего ему бояться? Смерти? Вот ещё. К тому же, вряд ли Руа хочет его убить. Уж точно не сейчас. Просто Сабуро не очень любил сталкиваться с тем, что сильнее его – ненадёжно как-то. По крайней мере, до тех пор, пока он не найдёт способ, как с этим бороться. – Хотя, кажется, чёрт уже тебя взял, брат мой. Ясно, - он кивнул, ехидно сверкнув глазами. – Ты настолько не верил в свои собственные силы, что связал себя?
Тут Сабуро понял, что надо делать. Единственное, что не было связано – ноги. Самурай подтянулся, не обращая внимания на разодравшую кожу до крови леску, и обхватил Руа ногами за талию, повалив на землю и не давая ему двигаться.
- Ну, раз ты уже не истекаешь кровью, - хитро улыбаясь, протянул Сабуро, - думаю, это падение не скажется на твоём здоровье. Развязывать будешь? Или ещё полежим?

- я? – Руа тихо рассмеялся, подойдя ближе к Сабуро и ласково провел пальцами по щеке – дай подумать … - тихо рассмеялся, рассматривая человека. Видно было, что самурай не собирался сдаваться… эта черта характера в Сабуро нравилось молодому главе. Браь продолжил говорить, слова про то, что Руа сомневался в своих силах были очень не осторожны со стороны самурая. Но Руа тихо рассмеялся на слова брата… обиды не возникло. Руа сощурил глаза и лукаво посмотрел на Сабуро
- по твоему у меня мало сил – послышался тихий смех… как шелест травы – или ты думаешь я все еще маленький ребенок? Сабуро… не расстраивай меня… - Руа перестал улыбаться
Затем Рюуоноске закрыл глаза и в этот момент Сабуро повал его на землю, обхватив ногами. Молодой ниндзя не сопротивлялся, только глубоко вздохнул и глухо стукнулся об землю спиной… сжал зубы, так как воздух выбило из легких. Юный ниндзя грустно улыбнулся. Вырваться не имело смысла. Бой был закончен… и
- у меня не было выбора… Сидиасу стал на половину демоном… он перестал себя контролировать – Руа нахмурился и скулы напряглись… - он продал брата и моего наследника… отец больше не мог править кланом. Он начал ломаться…
Руа закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Затем высвободил одну руку и одним движением рассек пару нитей… все остальные клочьями упали с плеч Сабуро. Руа открыл глаза и те, снова, приобрели свой не понятный темный цвет.
- человек бы не смог противостоять полудемону… а через пару десятков лет, он стал бы демоном… и что потом делать!? – Руа скинул с себя Сабуро и подскочил на ноги, голос становился все громче и раздражительнее – он все бросил! - молодой глава перешел на крик… накипевшее в душе вышло наружу… - жизни перестали иметь значения… он хотел найти ради чего жить..! Но он уже давно потерял смысл! – Руа внезапно успокоился и снова закрыл глаза, откинув голову назад – его время ушло…
Затем ниндзя вернулся в реальность и спокойно сказал
- то, что ты видел не предел моих возможностей… - грустно усмехнулся – и я, даже, не полу демон… я остался человеком…

- Руа, учись сдерживаться, - серьёзно сказал Сабуро, грациозно поднимаясь на ноги и отряхиваясь. В его глазах было недовольство, а брови сошлись на переносице. Но не брат был тому причиной, а его слова. Сабуро знал, что что-то не так с Садиасу, что он превращается в зверя. Но думал, что это боль, бремя власти и подступающий возраст. Дурак наивный.
Чёрт, Садиасу, ублюдок! Едва не загубил весь клан.
У самурая не было причин считать слова Руа ложью – они доказывали его собственные подозрения, основывавшиеся на том, что он наблюдал за эти годы. К тому же молодой Эндо не имел привычки врать. Уж точно не в том, что касалось его близких.
- Ты не слышишь меня, - самурай покачал головой и подошёл к брату, кладя руку ему на плечо. – Я всегда считал тебя сильным воином с огромным потенциалом. Думал, что скоро ты превзойдёшь отца... Так и случилось, собственно. Я не вмешиваюсь в твои дела и не хочу читать тебе мораль, - усмешка, - никогда не занимался такой глупостью. То, что случилось – случилось между вами. Думаю, пора забыть и идти дальше.
Сабуро действительно так думал. Нежной любви к Садиасу он не испытывал – самурай вообще ни к кому её не испытывал, а долг чести был выплачен давно. Да и скорбеть по умершим он был не приучен. А у Руа было много причин желать победить отца, так что всё правильно. Это жизнь.
- Ты уверен, что этот союз с демоном не погубит тебя? Если нет, - Сабуро пожал плечами, - то ты только выигрываешь. Такие способности не бывают лишними, - Хотя я, всё же, верю только в свои силы. Надеяться на поддержку кого-то, пусть и демона – значит, быть зависимым. Худшая из судеб! – Особенно, - продолжил Сабуро, усмехнувшись, - в битве со мной. Меня так просто не поймаешь, - он помолчал, задумавшись. - А у тебя способности к кендзюцу, брат. Пока не мастерские, но впечатляют.
Самурай вернулся к амбарной стене, поднимая с земли катану и вакидзаси.
- Я нужен тебе сегодня?

Руа усмехнулся и сощурился. Позиция брата ему была понятна… слишко давно Рюонокске знал самурая… да и сам Руа не любил от кого-то зависеть. Не даром он был самым не покорным в клане... и его спасало только то, что он наследник
- у нас четкий договор и каждый получает свою выгоду – легкая усмешка – я получил его силы… он получил свою долю – Руа намерено не говорил что продал свои чувства и душу… это уже было личным… слишком личным – меня все устраивает…
Молодой глава подошел ближе и провел рукой по царапинам, которые оставила леска. От руки исходило тепло, и ранки начали моментально исчезать, не оставляя следов. Только порванное кимоно напоминало о них. Руа бесстрастно наблюдал за своими действиями, как буд-то это не он исцеляет брата. Молодой глава вел себя так, вроде ничего и не случилось и никаких емонов не существует… и все это сказки.
- способности к кендзюцу… хм… возможно – Руа убрал руку и не определенно усмехнулся. – нет, сегодня ты мне не нужен… скорее ближе к вечеру – уточнил молодой глава и развернулся спиной – я найду тебя… а пока что мне надо заняться делами…
Руа обернулся и улыбнулся брату… улыбка вышла беззаботной и задорной… только грусть в глазах все портила
- ведь я теперь глава… весь клан на мне
Руа развернулся и пошел, исчезая из виду

------- » Школа боевых искусств семьи Эндо » Комната Номуры Гина

Застыв возле амбарной стены, у которой валялись на земле обрывки лески, Сабуро созерцал свои запястья, ещё некоторое время назад кровоточившие свежими порезами, от которых сейчас не осталось ни следа – только старые светлые шрамы от кандалов, полученные много лет назад. С каждым мгновением его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее, а в глазах появилось отвращение. Самурай с силой потёр сначала одно запястье, потом второе и с ненавистью сплюнул на землю. Сила демона! Если бы он так не растерялся от представления, устроенного здесь Руа, непременно остановил бы его – раны должны заживать сами, тело Рейтаро достаточно сильно, чтобы справится практически с любыми ранами за сравнительно короткое время (всё же те разговоры о предках-демонах, скорее всего, не были лишены основания). К тому же, самурай скорее истёк бы кровью, чем позволил бы силе демона исцелить себя. Сабуро ненавидел демонов. Их бессмертие, сила, мудрость и что там у них ещё есть, что возвышает их над людьми, не имели значения для него. И не мешали ненавидеть. Потому что при всём своём величии демоны по своей сути являлись мерзкими, мстительными созданиями, способными использовать свою силу лишь во вред человеку, существу заведомо более слабому, чем они сами. А применять силу против слабого лишь только ради собственной прихоти, настолько мерзко и недостойно, что ни о каком величии и мудрости даже речи быть не может.
Сабуро не просто так пришёл ко всем этим выводам – он уже испытал на себе всю глубину порочности и ничтожности демона. То, что с ним сделал один из них, начисто вымело из его сознания всякий страх и почтение к этим высшим существам, оставив только ненависть. И самурай вполне был способен умереть, сражаясь с демоном, чем подчиниться и склонить перед ним голову.
А что сделал его двоюродный брат? Отдал одному из них себя! Даже если отбросить личные счёты Сабуро к этим созданиям и мыслить лишь объективно, глава клана, находящийся под контролем демона – это очень плохо. Для клана. Это вред. А что, если этот демон потребует жизни тех, кого Руа должен защищать, кому он должен быть опорой? Сабуро посмотрел на дом. Каждый, кто живёт в нём, восхищается молодым Эндо, верит ему и готов отдать за него жизнь, ибо так велит их долг. И они не знают, какой опасности подвергаются.
Чёрт, Руа, я непременно выясню всё про твоего демона. Так нельзя. Ну что за безответственность?! Тоже мне, порывы юности!
Убрав в ножны мечи, Сабуро поднял хаори и медленно направился к дому – надо было смыть с себя грязь, переодеться. Да, к тому же, он давно не видел старых приятелей. Сейчас ему было просто необходимо выпить глоток саке в хорошей компании.

>>> Покои Рейтаро Сабуро

@темы: Эдо - другая история

---

Школа боевых искусств семьи Эндо » Покои Ендо Руи

Сабуро добрался до города уже далеко за полночь. Не стоит и говорить о том, что самурай был зол – в глазах полыхало то самое яростное зелёное пламя, из-за которого его называли демоном или чудовищем. Правда, сейчас его гнев был более чем уместен. О смерти главы клана Эндо он узнал, остановившись на ночлег в одной и придорожных гостиниц, возвращаясь с задания, порученного ему как раз Садиасу. Несмотря на то, что до города оставалось всего несколько часов пути, ему и его коню требовался отдых, да и вваливаться домой посередине ночи не было нужны – доклад не срочен, может подождать до утра, а Сабуро рассчитал, что если продолжит путь – приедет как раз часам к трём ночи.
Оказалось, что здесь его уже ждал личный слуга, который знал, какой дорогой будет возвращаться хозяин, и поспешил встретить. Новости, рассказанные им, поразили Рейтаро больше, чем можно было ожидать. Садиасу мёртв, глава клана теперь Руа, более того, - именно он и убил отца. Что между ними произошло – не знает никто.
Сабуро быстро вскочил на лошадь слуги, оставив своего коня и его самого в гостинице, и, кинув пареньку кошель с деньгами, помчался в город. Ждать до утра теперь было нельзя, самурай хотел выяснить всё как можно быстрее. И, если честно, с трудом справлялся с огромным желанием хорошенько избить двоюродного брата (хотя, это он называл Руа двоюродным, а так родство-то между ними было очень дальнее). Да, Садиасу не был самым добрым человеком в Японии. Да, он натворил дел, причём, больше жестоких, чем гуманных. Да, он продал старшего сына – Сабуро подозревал, что именно это сильнее всего гложет Руа. Но Садиасу был отличным воином и превосходным главой клана... хоть и со своими слабостями – тут Сабуро вспомнил, как несколько раз заставал его пьяным, хоть Паук и всячески старался скрыть своё состояние. Но надо было знать все обстоятельства, чтобы понять, почему Садиасу стал таким.
Рейтаро буквально влетел в ворота и, соскочив с коня, молча поклонился охранникам. К тому моменту первые, самые бурные, эмоции поутихли, уступив место сожалению о потере и о том, что в последние минуты жизни Садиасу самурая не было рядом, просто чтобы сказать «Прощай» человеку, спасшему ему жизнь. Старые уходят, уступая место молодым и сильным, - таков закон жизни. Сабуро только хотелось ещё знать, что же произошло у брата с отцом и был ли это честный поединок или вероломное убийство. Очень не хотелось, чтобы последнее. Хотя, он допускал, что всё могло произойти под влиянием эмоций – Руа был горяч, да и Садиасу кротким нравом не отличался.
Самурай даже не стал предупреждать Руа – просто резко раздвинул сёдзе, заходя в комнату... и увидел отменную картину – кузен с трубкой в зубах, хоть и одетый созерцал голого юношу, расслабленно развалившегося в постели. В комнате царил бардак. И было совершенно ясно, что этот юноша не просто пришёл погладить по голове безутешного, потерявшего отца сына и явись Сабуро раньше, застал бы очень откровенную картину. Этот юноша, скорее всего, мальчик для удовольствия. Ндаа…дурной пример заразителен.
- Тело твоего отца ещё не успело остыть, а ты уже развлекаешься, - ледяным тихим голосом сказал Сабуро, изогнув губы в ироничной усмешке, однако то самое зелёное пламя ещё полыхало в глазах. Потом перевёл глаза на юношу и несколько мгновений пристально рассматривал «зверушку». – Вон. Я хочу поговорить с братом.

- И тебе здравствуй, кузен… - тихо проговорил, подымая голову. Все эмоции из него высосал демон, который расслабленно лежал на татами… затем тот поднялся и подошел, лизнув губу… что вызвало бледную улыбку главы
- он никуда не пойдет… - вяло огрызнулся, посмотрев в сторону юноши, и отобрал обратно трубку
Затем Руа поднялся и не выпуская трубки вышел на улицу. Начал прогуливаться по внутреннему садику
- что тебя заставило так примчаться сюда и даже не постучав зайти ко мне? – спокойно проговорил, буд-то ничего не случилось. Выдавало разве что спокойствие… парень был слишком спокоен и беспристрастен. Рюуоноске прошелся и сел спиной в входу в комнату, закурил и задумчиво выпустил дым.
- ты очень не сдержан – флегматично проговорил, не оборачиваясь на вошедшего

Говорят, характер человека можно определить по цвету волос. Вот этот мальчик с ярко-рыжей гривой явно обладает очень горячим нравом. И нахал, к тому же. Хотя, учитывая его возраст... хм... многие юноши считают себя вправе плевать на старших, их мнение и их положение. А уж когда у тебя за спиной поддержка влиятельного любовника...
Сабуро равнодушно наблюдал демонстрацию тёплых и очень близких взаимоотношений Руа с этим юношей. Пусть себе демонстрируют, что хотят, ему сейчас не это важно.
- Наоборот, Руа-кун, сейчас я очень сильно себя сдерживаю, - всё тем же ледяным тоном ответил Сабуро, пересекая комнату и становясь прямо перед братом. Устраивать ссору из-за присутствия здесь его любовника он не хотел – это значило бы опуститься до его уровня. Если Руа хочет вести разговоры при постороннем, пусть так и будет. – И ты отлично знаешь, что заставило меня так невежливо ворваться к тебе посередине ночи, - самурай слегка подался вперёд, и в глазах на секунду мелькнула боль. – Садиасу. Я хочу знать, как он умер. Что ты сделал?
Сабуро никогда не обвинял просто так, если на то не было оснований. Он знал, как Паук может довести человека, даже собственного сына. Дьявол! Ну почему меня здесь не было?!
- Руа-кун, - уже тише, - он вынудил тебя драться? Или ты уже долго планировал это?

- сядь… - спокойно проговорил, так же флегматично взирая на кузена. Затем Рюуоноске тяжело вздохнул и выпустил очередную порцию дыма, не глядя в сторону человека
- я убил Сидиасу… прошлой ночью… он проиграл… - тяжело вздохнул – я исполнял данное мной слово… - прикрыл глаза. Говорить было тяжело… в душе начала нарастать боль. Боль утраты
- все это глупо… так неожиданно… мы опять подрались… но почему- то в этот раз я точно знал, что победа будет за мной… и я убью его… но остановится не мог – Новый Глава нахмурился и невесело улыбнулся. Затем устало посмотрел в глаза Сабуро и покачал головой - глупо... все не правильно вышло...

Оба хороши... Отец и сын, да уж... А словно враги. Были.
Отношения между Садиасу и его младшим сыном всегда были противоречивые и неоднозначные. Слишком много всего – эмоций, чувств, мотивов – там было намешано. Со стороны трудно понять, а что же между ними было на самом деле. Даже родственнику, тесно общавшемуся с обоими.
Сабуро сел рядом с братом, поджав под себя ноги и положив мечи справа, чтобы не мешали. Странная апатия Руа, усталый взгляд, боль, которую нельзя было не заметить... Как бы Сабуро не сожалел о смерти Садиасу и как бы ему самому не было больно, он не мог не понимать, что это было неизбежно, вызревало очень давно и должно было случиться. Все они воины, и проливать слёзы по проигравшим недостойно их.
Однако, лучше бы Эндо Садиасу погибнуть, сражаясь с врагом, чем с собственным сыном. Если бы это был враг, самурай просто нашёл и убил бы его. Но драться с братом, пусть и двоюродным... только, если вынудят обстоятельства.
- Ясно. Значит, поединок..., - Сабуро некоторое время изучал лицо брата. – И ты теперь глава, - он перевёл взгляд на сад. Хотелось многое сказать ему, но не в присутствии посторонних. – Что ж, это закон силы. Вы дрались, ты победил. Он проиграл и умер, - голос самурая даже не дрогнул. Такой же ледяной. - О последствиях подумал? Наверняка найдутся те, кто решит, что с молодым Эндо можно не считаться. Враги есть у всех. Некоторых наших сдерживал только страх перед Пауком. Так что, Руа-кун, проблем тебе не избежать.
Сабуро вновь посмотрел на брата. Спокойно, без прежнего гневного пламени.
- Чувства не имеют значения, гораздо важнее долг, не так ли? Я с тобой, если моя поддержка всё ещё нужна.

Никто не мог восстать против Сидиасу… жесткость и жестокость Главы клана были известны каждому. Да и сто бы добраться до главы, надо было преодолеть его защитников… и главное его сына. Того, кто тенью ходил за этим человеком, личного и самого верного телохранителя. В клане поговаривали, что убить Сидиасу сможет только сын… но когда это произойдет никто не знал
Рюуоноске не весело усмехнулся, посмотрев на человека, который еще пару минут на зад был готов драться
- боялись его, будут боятся и меня… - выпустил очередную порцию дыма – не забывай… я сын Сидиасу… во мне видят его… я продолжение отца.
Затем медленно повернул голову и аккуратно взял за подбородок Сабуро и приблизил его лицо, на растояние пару сантиметров
- а тех, кто восстанет против меня, я склоню перед собой по частям… тех, кто не покорится... тоже склонят свои головы... на вечно- вкрадчиво проговорил, впиваясь взглядом в мужчину. На лице появилась не хорошая хищная усмешка, которая была идентичная усмешке Сидиасу. В глазах вспыхнул не характерный Руа изумрудный огонь, от которого не возможно было увернутся… но он угнетал и вселял страх. Взгляд, в котором чувствовалось что-то не человеческое, а по этому пугало.
- ты останешься… - все так же всматриваясь в глаза Сабуро – и будешь моей правой рукой…

Не зря Сабуро так долго продержался рядом с Садиасу и не сошёл с ума, не умер, не сломался – сильная воля, твёрдый характер и гибкая мораль позволяли совершенно спокойно принимать чужие пороки и чужую тьму. А в отце и сыне Эндо этой тьмы, которая пугала врагов, было предостаточно. Рейтаро самого называли чудовищем, и он сам был опасен.
Особенно когда его вот так вот хватают за подбородок и пытаются заставить склониться. Да, Руа-кун, тебе многое может сойти просто потому, что мы родственники. Но моё терпение тоже не безграничное...
Сабуро смело встретил взгляд брата своими ледяными глазами и... на какое-то мгновение почувствовал, что его затягивает в пугающие, бездонные омуты, словно пьющие его волю. Но всего на мгновение. Страх – это то чувство, которое Сабуро потерял ещё много лет назад, в плену. И вряд ли Эндо Рюуоноске когда-либо доводилось переживать такое. Теперь, сталкиваясь с чем-то пугающим, вызывающим у обычных людей не просто страх, а иногда и ужас, самурай чувствовал азарт, непонятную ему самому жажду, тягу пройтись по краю пропасти – просто так, для собственного удовольствия. И это было куда лучше и достойнее, чем дрожать от страха.
- А ты действительно пугаешь, брат мой, - протянул Сабуро, мягко отстраняя руку Руа и склоняясь ещё ниже. Губы растянулись в слегка порочную усмешку, а глаза заблестели. – Твоим врагам можно только посочувствовать... и я бы непременно это сделал, если бы знал, что такое сочувствие, - вздох. – Ну, да помогут им боги, - Сабуро отстранился и не удержался от искушения подразнить двоюродного брата. – Быть твоей правой рукой, мм? Хочешь, чтобы я был так... близко? Я подумаю, - и спустя секунду. – Я не предам тебя, если ты не предашь меня первым.

Не многие задерживались возле Сидиасу и Руа… те не пускали чужих в семейные тайны. Да и характер у обоих был не сахар… привычка ломать и склонять перед собой… это погубило многих, кто желал власти. Стоило хоть раз дрогнуть и ты оказывался на краю пропасти. Что бы выжить нужно было иметь сильную волю и гибкую мораль. То, что могли сделать эти оба Эндо не укладывалось в обычные рамки сознания человека… даже убийцы. Все эти интриги, дела, уговоры и прочие… оно было понятно Сидиасу, Рау и еще паре человек. А если учесть, что ни тот ни этот глава не объясняли причины своих поступков, то порой они казались бессмысленными.
- тебя надо держать или близко или убить – усмехнулся Рюуоноске и сделал затяжку… выпустил дым – ты уже слишком близко подошел…
Руа посмотрел на брата и немного нахмурился. Слова того были очень резкие… хотя радовало, что тот не скрывается под маской доброты… а говорит правду
- я не придавал отца… никогда… - тихо проговорил. Руа докурил трубку и аккуратно положил ее справа и по удобней сел… рассматривая брата, который только с дороги. Затем медленно поднялся и приблизился в плотную… на лице напряглись скулы. Слова Сабуро были очень обидные и жестокие… тот явно хотел раздразнить Руа
- я, никогда не придаю верных мне людей… - прошипел, впиваясь взглядом в человека – и меня можно предать только один раз… - все так же шипяще… в отличие от отца, Руа напоминал змею, а не паука…
- ты долго отсутствовал, Сабуро-кун… много изменилось… - Руа повел холодными пальцами по скуле самурая и отвернулся… скрывая свою вспышку раздражения.

Ох, беда с этими молодыми горячими юношами! И что за привычка гладить мне лицо!
Из Руа получится отличный глава, с этим не поспоришь, но вот если он вспылит, разозлится – нет опасней зверя. А уж довести людей до грани – это Сабуро умел. Иногда у него даже как-то непроизвольно получалось.
- Руа-кун, - усмехнулся Сабуро, - остынь. В моих словах не было ни намёка на то, что ты его предал. И я знаю, как ты относишься к верным людям. Я просто, - спокойный, немного уставший взгляд в сторону сада, но как бы в никуда. Самурай пожал плечами, - хочу сразу определить свою позицию. Ты же знаешь, я никому не доверяю полностью. И не без оснований. И это спасет жизни как мне, так и тем, кто рядом.
Руа должен был помнить, что когда-то старший брат Сабуро предал его, оставив умирать в плену. После такого сразу научишься осторожности. Даже с семьёй.
- А что же изменилось за время моего отсутствия? – Кроме смены власти в клане, разумеется. – Произошло что-нибудь важное, о чём мне следует знать? Или, может, поговорим об этом завтра? Я вижу, ты устал.

Руа прикрыл глаза и глубоко вздохнул… приводя себя в порядок. С этой вспыльчивостью надо было что-то делать, она мешала трезво смотреть на ситуацию. Историю жизни брата, Рюуоноске знал, так как это входило в обязанности его… как наследника. На речь только пожал плечами и сверкнул глазами
- я требую полной отдачи… ты сильный и опытный – усмешка – мне нужны такие люди. Я уже сказал, ты был правой рукой Сидиасу, теперь, будешь моей правой рукой. Я не прошу мне полностью доверять… это бесполезно – блекло усмехнулся – мне нужен ты… для управление кланом
Руа посмотрел в небо и тяжело вздохнул
- из очень ярких событий… был убит глава клана Ватанабэ… и теперь там молодой глава Казуми-сан… он ищет убийцу своего отца… - Руа посмотрел в глаза Сабуро – все подозрения, конечно, упали на клан Ямамото… но может выяснится, что те в этом не замешены… думаю ты догадываешься кто был способен на такое убийство…
Молодой глава начал ходить по садику
«Отец… я досих пор не могу понять зачем ты убил Главу Ватанабэ… должна быть связь… зачем? Это не просто выгода… что случилось, что отец лично убыл… причем подло и низко… напасть со спины и просто задушить"
Руа нахмурился и потер виски
- моя усталость не имеет значения... я все равно уже не отдохну - Руа продолжил растирать виски - если хочешь, иди отдохни... у меня все равно много дел...

Сабуро изогнул бровь и фыркнул в ответ на такую новость. Смерть главы клана Ватанабэ, подозрения, направленные на Ямамото приведут к усилению напряжения в городе и непременно выльются в драку. Значит, у клана Эндо тоже появится работа. Надо же, за такое короткое время сменились главы сразу двух кланов! Действительно, большие перемены.
И я действительно догадываюсь, кого за них благодарить... Вот, значит, зачем ты отправил меня из города, Садиасу? Было бы ради чего стараться. Если это всё же и правда ты – я рад, что ты умер, исполнив задуманное.
Однако в этом случае надо было избежать огласки любой связи между Пауком и старым Ватанабэ – иначе война начнётся уже между другими кланами и за ошибки умерших будут расплачиваться живые. А ненужных жертв лучше избегать.
- Новости и впрямь отменные, Руа-кун. Что ж, - Сабуро хмыкнул, - я загнал коня, пытаясь добраться сюда как можно скорее... Так что, думаю, мудрым решением будет всё же отдохнуть и отложить остальные важные разговоры до утра.
Самурай поднялся, убирая мечи за пояс, и поклонился брату, как того требовали правила.
- Хорошей ночи, Руа-кун.
Проходя через комнату, Сабуро отметил, что ночной гость брата куда-то незаметно исчез, но это уже было не важно. Разговор с Руа отнял много сил, как и полученные новости. И это следовало обдумать.

--Покои Рейтаро Сабуро--

@темы: Эдо - другая история

---

Школа боевых искусств семьи Эндо » Покои Рейтаро Сабуро

Комнаты, а вернее, одна большая комната, в зимнее время разделяемая на две небольшие при помощи внутренних стен-фусума, расположена в дальней части огромного дома Эндо. Попасть в эти покои можно как из коридора, так и с энгавы (веранды), со стороны которой даже расположили гэнкан (специальную подставку для обуви). Видимо, Садиасу намеренно отдал именно эту комнату родственнику, чтобы подчеркнуть ему, да и остальным членам клана, что Рейтаро хоть и относится к их семье, но всё же, не ниндзя, и, соответственно, отношение к нему особое. А может, и нет. Никто не мог понять, что творится в голове у Садиасу, кроме самого Садиасу.
Итак, это просторная комната, пол которой покрыт татами. Слева от входа из коридора располагается оси-ирэ - шкаф, в который убирают футон и подушки. У правой стены - низенький столик для письменных принадлежностей, на стене - полки с книгами, два тессена и юми. Слева от входа располагается альков с маленьким алтарём и статуэткой будды. Висит свиток с иероглифом "небо". На полу у стены - два низких длинных и плоских сундука - один с одеждой, другой - прочие мелочи. Между ними - подставка для трёх катан с выдвижными ящичками.

Покои Эндо Руа >>>

Уже оказавшись в своей комнате, Сабуро смог, наконец, расслабиться. Слуги, отличавшиеся расторопностью, уже приготовили его постель, зажгли лампы и благоразумно исчезли до его прихода – когда самурай был не в духе, рядом с ним старались не появляться без особой необходимости. И правильно. Избить бы, конечно, не избил, если не за что, а вот «обласкал» бы с охотой – слова в устах Сабуро порой обладали такой же ранящей силой, как и катана в его руке.
Самурай освободился от мечей, положив их справа от расстеленного футона, тессен отправился в изголовье пастели вместе с сюрикеном – метательное оружие не обладало в его руках такой же смертоносной силой, как в руках Руа, всё-таки Рейтаро был мастером меча, а не ниндзя, но при необходимости мог попасть с небольшого расстояния именно туда, куда нацелился. Обложившись оружием – привычка, сформированная ещё очень давно, в юности, когда Сабуро на собственном опыте убедился, что настоящий воин должен быть готов ко всему и в любой ситуации – он снял одежды и облачился в домашнее юката белого цвета, расплёл волосы и сам расчесал их – не привыкать, хотя и жаль, что слуга остался в гостинице.
Занимаясь всеми этими приготовлениями ко сну, Сабуро не на мгновение не прекращал обдумывать произошедшие за такое короткое время изменения. Не стоит ли покинуть клан? Долг чести Садиасу выплачен, тот мёртв, и Сабуро здесь ничто, в принципе, держать не должно. Он уже давно понял, что настоящие, формировавшиеся столетиями принципы самураев для него не очень важны – Рейтаро не испытывал потребности в господине, которому можно посвятить всю свою жизнь, служить и не задавать вопросов. Хотя, он был способен на это. Сражения и убийства, равно как и дипломатия, притягивали его амии по себе, а не как способ служения своему господину. Но... сейчас в этом городе начнётся по настоящему интересная жизнь, так почему бы нет? К тому же, Эндо настолько же его семья, как и Рейтаро, и если возвращаться к брату не было вообще никакого желания, то мысль остаться здесь и дальше не вызывала отрицания.
Затушив лампу, Сабуро вытянулся на футоне, почувствовав вдруг огромное желание выспаться – всё же разговор с Руа отнял много сил.
Обычно Сабуро вполне хватало пары часов, чтобы восстановить силы. И сейчас, проспав всего несколько часов, он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому дню.
Поднявшись на рассвете, самурай позвал одного из слуг – его собственный ещё не соизволил вернуться. Нет и что этот дармоед о себе думает? Слуга помог ему закончить утренний туалет и одеться и принёс завтрак. На всё это у Сабуро ушло не больше получаса. Он не знал, какие на сегодня планы у Руа и решил подождать, пока тот сам не позовёт его к себе. Поэтому решил посвятить утро тренировке – для Сабуро это было чуть ли не традицией, правилом, которое он не нарушал. Ежедневные тренировки – обязательная часть его жизни пока не было сражений и заданий.

>>> Большой амбар
Большой амбар>>>

Добравшись до дома, Сабуро обнаружил, к своей неописуемой радости, что его слуга, наконец-то, соизволил прибыть. Высказав этому молодому лентяю всё, что о нём думает, самурай послал его за холодной водой, а сам остался во дворе – солнце уже начало припекать, стало душно, дико хотелось смыть с себя грязь и освежиться. Положив мечи и тессен на пол веранды, Сабуро стянул с себя кимоно, косодэ и скрутил волосы в пучок на затылке. Слуга принёс холодную воду, и самурай с наслаждением облил ею тело, смывая грязь и наслаждаясь чувством прохлады.
- Унеси эту одежду и приготовь мне другое кимоно, - сказал Сабуро, вытираясь. – Да, позаботься о мечах – катану и вакидзаси надо почистить и заточить.
Войдя в свою комнату, Сабуро заново перевязал волосы лентой, переоделся и взял другие мечи. Он собирался отправиться в город – повидать старых знакомых, посидеть в харчевне. Да и вообще, полезно сообщить некоторым, что он вернулся. Самурай усмехнулся – если он понадобиться Руа, тот, конечно, его из-под земли достанет, так что волноваться не о чем.

Главная улица
Гостиница Ано-я, она же харчевня

К утру следующего дня от вчерашнего душевного подъёма не осталось и следа, зато раздражение приобрело пугающие размеры и требовало выхода.
Спал Сабуро не так хорошо, как мог бы. Поднявшись на рассвете, он с раздражением растолкал слугу и потребовал воды для умывания, которая и была принесена всего через несколько мгновений. Потом слуга помог господину одеться и расчесать длинные волосы, с беспокойством поглядывая на недовольное лицо – он уже знал, что, когда господин в таком настроении, лучше всё делать быстро, чётко и не донимать расспросами, дабы не попадаться под горячую руку. Правда, бедному юноше редко доводилось видеть сдержанного и всегда контролирующего себя Рейтаро в таком состоянии, и потому слуга умирал от любопытства, желаю узнать, что же явилось тому причиной. Или кто.
Сам Сабуро прекрасно знал причину своего раздражения. И собирался немедленно нанести этой причине визит. Отнюдь не вежливости.
Он, что, не заметил, что я изменился? Что я уже другой? Что меня стоит уважать чуть больше? И вот эти окрики, щелчки по носу – это меня задевает! Как будто я не в состоянии всё сделать самостоятельно, без его советов! Нет, наш совершенный и прекрасный Санзо-сама, конечно, знает лучше…Что б его!
- Мне надо в город по делам, - бросил Сабуро слуге сквозь зубы, убирая мечи за пояс. – Если Эндо-сама будет меня искать, скажи, что ты не знаешь, когда я вернусь, но как только вернусь, загляну к нему.
И Сабуро почти вылетел из комнаты.

Дом каннуси при храме

@темы: Эдо - другая история

---

Пригород » Дом каннуси при храме ч5

яой вдохновенный

- Что вы, мой дорогой друг, как я мог сказать о вас что-то плохое? – невозмутимо ответил священник, хотя больше всего ему сейчас хотелось рассмеяться, видя состояние самурая. – Ведь это было бы ложью. Я просто объяснил Ёки, чего вы от него хотите, и, можно сказать, дал свое благословение, если юноша заинтересуется вашим предложением. Он не напуган, он просто очень и очень смущен.
Каннуси прервался, чтобы перехватить в последний момент чайник у Рейтаро и самостоятельно разлить чай по чашкам, пользуясь правом хозяина дома. Он ослепительно улыбнулся старому друга, дабы обезоружить его гордость аристократа, а то начнет тут по старой памяти катаной размахивать, и будет потом чересчур весело.
- Я, честно, не очень хотел мешать вашему безобидному развлечению… - куда более серьезно продолжил Санзо. - … но Ёки-сан слишком наивен и на редкость талантливо не замечает то, что следовало бы. Сами понимаете, это может плохо кончится, тем более для человека находящегося в компании оммёдзи. Да и простых неприятностей хватает. А я не уверен, что смогу следить за ним двадцать четыре часа в сутки. Он умеет находить неприятности везде. Вчера с утра свалился в водопад, что при храме, а сегодня… у меня волосы чуть не поседели! – не удержался от того, чтобы поделиться наболевшим, священник, покачав головой. – Он, дабы узнать в каком состоянии крыша храма, туда влез. Вы представляете? Это при том, что в нормальном состоянии духа и тела падает на ровном месте и запинается обо все кочки.
Мужчина все-таки отпил чаю, чтобы смочить пересохшее горло и в очередной раз пожелал за это утро дражайшему отцу долгих лет процветания, чтоб он в Киото сейчас обчихался на утренней службе.
Вечером, если никто не помешает, засяду за письмо!
- Хотя надо признать, нет ничего удивительнее метаморфоз, происходящих с моим помощником, во время работы. Представляете, когда пред вашим приходом я попросил его больше не лазить на крышу, он мне сказал так серьезно: «Санзо-сама, не учите меня как работать».
Гудзи издал тихий мягкий смешок.
Что-то мне везет с подопечными. Один интересней другого и полон сюрпризов, как шкатулка прекрасной девушки из благородной семьи. Благодарю вас, ками, за это счастье. Благодарю, что в мудрости своей вы дали нам встретиться.
Только боги в своей вечной гармонии и познании могут знать, что несколько... всего лишь несколько месяцев некогда проведенных с одним очень вспыльчивым и упрямым беловолосым юношей свяжут Санзо с ним неразрывной алой нитью кармы, так что даже спустя одиннадцать лет каждый день проведенный вместе не был забыт. Никем. В эти несколько месяцев вместилось столько событий, что легко бы хватило на пару-тройку лет весьма насыщенной жизни. Яростное противостояние катаны и посоха, леденящие души охоты на демонов и жаркие ночи. Хм, если честно, то не только ночи. Молодая горячая кровь и жажда ощутить, почувствовать, что все еще жив, очень … бодрят.
Интересно, вы так же хорошо, как и я помните наш первый раз, Сабуро-сан?
Санзо по новой наполнил незаметно опустевшие чаши, легко будто случайно едва ощутимо проведя по руке самурая самыми кончиками пальцев.
- Столь многое надо наверстать. Одиннадцать лет порознь. Расскажите, Сабуро-сан? Расскажите, как вы жили?

- Понимаю, - кивнул Сабуро, вертя в руках чашку с горячим ароматным напитком. – Этот юноша на вашем попечении, а это налагает определённую ответственность. Но уверю вас, - поспешил заверить самурай, - у меня и в мыслях не было оскорбить вас, ваш дом и вашего счетовода. Просто Ёки-кун весьма... интересный юноша...
Сабуро сделал глоток чая, слушая рассказ гудзи о сегодняшнем дне, который, судя по всему, у бедного священника не задался. Он попытался представить серьёзное лицо юноши, который так решительно говорит «Не учите меня работать», и пожалел, что пропустил этот момент и не видел реакции Санзо-самы. Вслух же Рейтаро только произнёс:
- Молодые люди в наше время весьма тверды и решительны, особенно в своём деле. Их можно только похвалить за это. Однако для того и существуют старшие, чтобы следить за ними и учить их мере во всём.
Слушая себя со стороны, Сабуро развлекался. О, он действительно стал мастером слова. Конечно, до тех же священников, использующих слова для влияния на души и умы людей, ему было ещё далеко. Но и этого вполне хватало.
- Мне, уважаемый Санзо-сама, нечего особо рассказывать, - Сабуро улыбнулся и благодарно наклонил голову, когда хозяин дома наполнил его чашку. – Обычная жизнь воина – походы, сражения, дела семьи. Как видите, я ушёл из дома моего брата. Он недавно вторично женился – вы, наверное, не знаете, что первая жена моего брата умерла ещё в те годы нестабильности, когда несчастья преследовали нашу семью одно за другим. Мой племянник и единственный – пока – наследник Макото уже превращается в хорошего самурая... что удивительно при таком отце, - слегка презрительно добавил Сабуро. Ну, не мог он не поругать старшего брата. – События весьма радостные, особенно для меня, ибо пока вопрос о моей собственной женитьбе можно отложить на неопределенный срок. К тому же, сейчас у вашего покорного слуги обязательства и перед другой семьёй.
Сабуро замолчал и следующие несколько мгновений просто наслаждался чаем. Увы, распространяться открыто о делах клана Эндо он не мог и не имел права.
- Куда интереснее ваши странствия, Санзо-сама, - с улыбкой проговорил Сабуро, отставляя в сторону свою чашку и плавно придвигаясь ближе. Всё-таки, не чай он сюда пить пришёл. Тело само просило повторения тех ощущений, которые когда-то, в маленьком горном домике, испытало в первый раз. Помнится, тогда именно Сабуро сделал первый шаг в ответ на ласковое обращение Санзо. Сделал, не вполне понимая, что им движет, чувствуя себя грязным и испорченным, искалеченным пытками в плену. Винил пленивших его за то, что превратили его в больного, ненормального... А теперь он желает мужчину так, как должен бы желать женщину. Но те эмоции быстро прошли. Практически сразу же, как только Санзо его поцеловал. И сейчас Сабуро уже не чувствовал в этом чего-то неправильного. Вот абсолютно.
- Что же произошло в вашей жизни за эти годы? – тихо и вкрадчиво заговорил Сабуро, почти лаская собеседника голосом. – Сколько заблудших душ вы спасли? Сколько демонов изгнали?

Санзо склонил голову набок, отчего волосы скользнули длинными тонкими черными змейками по плечам. О да, он прекрасно знал о том впечатлении, которое сейчас производил на одного самурая. Знал, насколько соблазнительно выглядит в этих зеленых очах и ничуть подобного не смущался. Впрочем, период смущения у каннуси уже прошел где-то в возрасте четырнадцати лет, и не было такой вещи или такого человека, что смогли бы его заставить покраснеть.
- Удивительно, Сабуро-сан, чтобы у такого человека как вы жизнь могла уложиться в столь краткий рассказ. Впрочем, у нас будет теперь много времени, чтобы я смог выслушать все ваши истории…
Янтарь глаз священника словно стал ярче, маня горячими искорками в глубине, а голос оказался столь же нежен сколь и шелк на плечах самурая.
- Что же рассказать вам, дорогой друг? За эти одиннадцать лет я много исходил дорог. Порой я шел не один, и тогда со мной странствовали удивительные люди и … духи. Многое я увидал и много постиг. Я старался с достоинством нести то бремя, что возложили на меня ками, даря людям их слово и помогая, чем мог. Я влюблялся и был любим, но ни одна из встреченных мною дев, не смогла пересилить … хм… мою натуру. К несказанной скорби моих родителей. Увы, им достался очень упрямый сын.
Тут оммёдзи откровенно улыбнулся, радуясь тому, что все еще свободен и в упрямстве все же превосходит своих почтенных и горячо любимых отца и мать.
- да, мне многое доводилось находить, но и терять. Шесть лет назад моя нежная Бабочка покинула нас, чтобы предстать перед ками. У нее всегда было слишком слабое здоровье, но при этом ее душа была столь яркой и прекрасной, столь сильной и наполненной жизнью, что я до сих пор чувствую ее тепло. Митсумиши всегда улыбалась вплоть до самого своего последнего дня, - улыбка стала чуть более лиричной.
Когда-то каннуси рассказывал в одну из ночей в домике Рейтаро об одной удивительной девушке, которую Санзо знал с самого детства. Они были очень близкими друзьями и товарищами по шалостям, и, пожалуй, это была одна из немногих на его пути красавиц, с которой он никогда не спал. А это о многом говорило.
- Она сказала, что всегда будет оберегать меня, как я ее когда-то, и в каждой бабочке, что я увижу, будет жить ее частичка. А каждая севшая на меня – это ее поцелуй и объятия. И, знаете, Сабуро-сан, я ей верю.
Как бы между прочим каннуси тоже придвинулся к старому другу и положил голову ему на плечо, чтобы иметь возможность щекотать своим дыханием его красивую сильную шею.
- А однажды, вы не поверите, я… - тут оммёдзи опять тихо рассмеялся. - … видел почтенного отца моей матери. Да, того самого. Могучий Риндзин, узнав во мне, одно из последствий своих загулов, был весьма добр и рад нашей встречи. По-моему, он остался очень горд тем, что его кровь столь сильна во мне и многими чертами мы с ним схожи. Представляете?
Вдыхая знакомый аромат тела Сабуро, священник с удовольствием услаждал слух своего друга интересными случаями из своей жизни, благо этому искусству он мог предаваться часами, если его не отвлечь чем-то иным. И, честно говоря, уже самому оммедзи было интересно, когда же Рейтаро не выдержит этого словесного потока. Ведь он чувствовал сколь сильно желание самурая. Не слабее, чем у самого Санзо. Но то ли за прошедшие годы старый друг слишком соскучился по умению некоего каннуси обвешивать ужи собеседника словесными кружевами, то ли просто привык к долгим беседам вокруг да около, судя по его сильно возросшему умению красиво говорить. А, может, в виду далеко не безоблачного характера просто вредничал. У него тоже со смущением были разные дорожки. И уже после первого раза, к этому аспекту их отношений он относился достаточно спокойно, в смысле, не думал об этом как о бесчестии, и очень даже часто сам ратовал за столь приятное вечернее времяпровождение.
Решив, что кое-кого стоит подтолкнуть, Санзо опять по лисьи улыбнулся, одаривая самурая изрядной долей лукавства в янтарных очах:
- Сабуро-сан, вам что-то еще рассказать или вы все-таки меня поцелуете?

Слушая Санзо, самурай чувствовал лёгкую грусть. И он тоже исходил много дорог и помотался по стране. И он тоже многое находил и терял. Чаще терял, и боль от потери, притупившаяся со временем, тогда была сильна. Но настоящий воин не показывает слабостей и не льёт слёз. Настоящий воин принимает несчастья со смирением и благодарит ками за их мудрость. Настоящий воин готов к смертям и не печалится об ушедшем.
Сотни раз Сабуро повторял эти заветы. Но они слабо помогали. Легко рассуждать о мудрости и вечности, сидя в прекрасном саду с чашкой ароматного чая. Но как тяжело постигать эту мудрость самому, на дороге жизни. Особенно в одиночестве.
Казалось бы, священникам, говорящим с богами и духами, примириться с тяготами проще. Но и они люди. И у них есть сердца. И так же трудно терять любимых.
Услышать о смерти таинственной Бабочки, о которой Санзо рассказывал, но которую Сабуро не довелось встретить, было печально. Самурай положил руку на голову священника, легонько целуя его в лоб.
- Я скорблю о вашей утрате, Санзо-сама, - тихо сказал он. - Но души любимых и любивших нас всегда рядом с нами, я знаю.
Они помолчали. А потом разговор потёк в иное русло. Встреча Санзо с блудным папой вызвала у Сабуро усмешку.
- Жаль, я не видел такого знаменательного события. Я даже знаю, какими именно чертами вы с ним схожи, - хохотнул Рейтаро.
Но Санзо, видимо, понесло. Уже через полчаса подобных словоизлияний Сабуро внутренне рычал и негодовал. Вот мучитель! Прекрасно знает о моих намерениях и словно бы забавляется. Что ж… позабавимся и мы.
Сабуро мужественно решил не сдаваться первым. Посмотрим, чья выдержка сильнее.
И вот уже когда сам доблестный воин был готов сдаться, каннуси произнёс ту самую фразу.
Сабуро хмыкнул в ответ, обхватив его за талию и опрокидывая на татами:
- Вы, дорогой мой Санзо-сама, конечно, можете рассказать что-нибудь ещё. Если, конечно, будете в состоянии это делать, пока я буду вас целовать, раздевать и предаваться с вами плотский утехам…
Самурай накрыл своими губами рот Санзо, раздвигая его губы, сплетая их языки, их тела. Всё также лёжа на нём, Сабуро гладил руками шею каннуси, грудь... везде, где мог дотянуться…

Есть время, когда нужно и надо искать правильные слова, а есть время, когда нужно просто действовать. И в данный момент, Санзо склонялся ко второму варианту. Да и как говорить, когда тебя так надежно и очень приятно заткнули?
Поэтому вместо того, чтобы отвечать на как всегда чуть ядовитые комментарии самурая, оммедзи предпочел поощрить старого друга, запустив руки в его длинные белые волосы, такие приятные на ощупь, и притянул к себе еще теснее, еще крепче и искусней целуя до сбитого дыхания и сладкого забвения, когда ничего не имеет значения, кроме человека, которого ты сжимаешь в объятиях.
Еще не досохшее косодэ нехотя поддавалась пальцам Рейтаро и крайне медленно сползало с плеч священника, чью освободившуюся от плена ткани золотистую кожу покрывал поцелуями благородный воин. А хитрый каннуси только больше мешал, всячески отвлекая его от миссии освобождения поцелуями и ласками, при этом преуспев в том же начинании значительно больше. Хаори уже валялось где-то в стороне, и белое кимоно уже раскрывалось и, подобно кокону, защищающему бабочку, выпускало на свет прекрасное совершенное тело самурая. От каждого изгиба, от каждого перекатывающегося под кожей мускула веет мужественностью. Прекрасен!
Священник не считает нужным скрывать свой восторг, он лишь немного печалится при виде новых шрамов на теле воина, новых следов беспокойной жизни. Но таков его путь и никто не в праве указывать ему здесь, как никто не вправе был указывать самому Санзо, выбравшему путь говорящего с ками и оммёдзи. Опасно, да. Но они оба считали, что должно быть именно так, а не иначе. Такова их судьба.
- Ох, Сабуро-сан, на вас все еще слишком много одежды! – смеется обнаженный Санзо, протягивая руки к завязкам хакама. – Надо же, а узлы все те же. Или вы это специально для меня?
Пальцы легко справляются с данной преградой, последней на пути. И вот, мужчины вновь сжимают друг друга в страстных объятиях. И нет мига слаще, когда она так близко. Кожа к коже. Когда могут касаться друг друга и целовать. Их любовь полна страсти и дикой свободой, когда обоим партнерам не нужно сдерживаться, не нужно опасаться причинить вред друг другу или напугать своей неистовостью, что целых одиннадцать лет покоилась на самом дне их сердец. Белые и черные волосы давно спутались между собой, переплетенные словно змеи в брачный период. А глаза каннуси, когда тот смотрит на своего друга, начинает зеленеть от жажды совсем иного рода, чем это принято подразумевать.
Верх. Низ. Все это уж давно не важно. Весь мир сейчас жаркое тело Сабуро, покрывшееся испариной и следами от поцелуев. Санзо бы не удивился, окажись ни сейчас на потолке. Но, кажется, под ними пока еще пол. Руки каннуси скользят вниз, пока губы впиваются поцелуем в рот Рейтаро. И сейчас важно только это.

- Что же вы, Санзо-сама, так немногословны? – задыхаясь, поинтересовался Сабуро. Под ласками было невозможно не то, что говорить, - думать, да и осознание того, что самый желанный человек вот здесь, в объятиях, после долгих лет, и можно гладить его руками, целовать, даже царапать, затуманивало разум. Но Сабуро не был бы Сабуро, если бы не поёрничал и в такой вот момент. – Неужели вам... больше... нечего рассказать мне? – последние слова он буквально прорычал – влажное косоде Санзо никак не хотело сниматься, да и любовник отвлекал от важного дела, целуя и касаясь тела мужчины в самых чувствительных местах. Поэтому потерявший терпение самурай почти сорвал ненужную тряпку, которая, к тому же, вымочила его собственное кимоно. Но это было не важно сейчас – Сабуро, наконец-то, мог полюбоваться на прекрасное тело Санзо... и прижаться совсем близко, когда каннуси справился с узлами его хакама и стянул их.
- Вот видите, Санзо-сама, вы ещё помните, как их развязывать...а вот мой слуга... до сих пор путается..., - прошептал самурай, как только Санзо оторвался от его губ.
Сабуро сам сейчас путался в мыслях и ощущениях. Он обхватил ладонями лицо Санзо и впился в его губы, целуя так, как хотел поцеловать ещё вчера – жадно, глубоко, делясь с ним своими эмоциями и ощущениями, сплетая их языки и удовлетворённо урча. Губы заболели, но Рейтаро так и не выпускал Санзо, даже когда дыхания перестало хватать. Потом, всё таки оторвавшись на секунду, глотнул воздуха и вернулся к прерванному занятию, на этот раз легонько касаясь губами уголков губ любовника, его скул, прикрытых век, висков. Спустился на шею, втягивая губами кожу... Вызывающе потёрся своими бёдрами о бёдра Санзо и посмотрел на него:
- Санзо-сама, а готовы ли вы перейти к ещё более решительным действиям?

- Это к каким же? – мурлыкнул священник, потершись щекой о плечо Рейтаро.
Страсть в сочетании с серьезностью, что так шли самураю, приводили Санзо в какой-то на редкость игривый лад. Он просто чувствовал себя котом, дорвавшимся до заветной хозяйской заначки из вкусненьких сушенных рыбок.
- Может, к таким? – прикусив мочку уха любовника, поинтересовался каннуси, пробегая пальцами по спине и сжимая их на упругих ягодицах воина. Нежно погладил попавшие в лапы… округлости. Уж больно форма хороша.
- Или к таким?
Смех оммедзи растекся по всей комнате, когда он мягко толкнул Сабуро на татами и лег сверху, одаривая друга нецеломудренными поцелуями. И длинные иссиня-черные волосы, змеями растекшиеся по плечам Санзо, окутали их шелковым покрывалом, скрыв и выражение лица каннуси. Впрочем, Рейтаро мог прекрасно представить как разгораются зеленым огнем янтарные глаза партнера, отражая тоже пламя, что бушевало в изумрудных очах самурая. Как улыбка гудзи всегда такая теплая становится чуточку пьяной от напора чувств.
Скользят по широкий груди прекрасного воина тонкие пальцы и путаются в серебристо-белых прядях. Черное и белое. Нет, ничего вечнее их противостояния. Впрочем, сейчас не об этом. Двое на татами так страстно извиваются в древней как мир игре жизни, переплетая языки, пальцы, ноги и укрепляя алую нить кармы, что связывала их с того момента, когда их впервые свела судьба.
- Таким? – продолжает шутить Санзо, изучая доверенные ему сокровища.
Губы касаются исходящего жаром от переизбытка крови достоинства самурая, а пальцы кружат вокруг другой не менее разгоряченной точки тела, и сначала один, а потом и два, и три входят внутрь.
- Сабуро-сан, и это вы тоже имели в виду? – уже заметно охрипшим голосом поинтересовался оммедзи, входя в Рейтаро. – Поправьте меня, если что не так.
И прижавшись, вернул тот полный эмоций поцелуй, в такт начиная движение…

Сабуро любил, когда Санзо превращался в этакого игривого большого кота. Когда он вот так ластился и ласкал. Когда смеялся и был полностью, до конца поглощён им. Да, иногда хочется побыть собственником. Особенно, если в твоих руках такое совершенство.
Всё начиналось точно так же. Тогда Сабуро бесился и негодовал, видя, как Санзо-сама чуть ли не помешан на своём зеркале (сам священник был с ним полностью не согласен, но это было так!), как он мил и приветлив с любым встречным бродягой. Как обходителен с женщинами, которые буквально лезли на него, опутывая своими жадными руками. Сабуро смотрел и думал, что Санзо со всеми такой. Что он не делает различий между людьми, и одинаково любит всех. И почему-то юноше было неприятно думать так – это же значило, что и он для Санзо-самы «как все», «один из». А ведь Санзо-сама стал для него особенным.
В тот вечер они едва успели доехать до дома, как начался настоящий буран. Был конец зимы, снег почти растаял, а тут вдруг такое. Сабуро был просто вне себя и всю дорогу язвил и как обычно пытался довести священника. Не получалось. А всё потому, что в той несчастной деревеньке, куда оммёдзи позвали для изгнания какого-то духа из какой-то девчёнки, был один совершенно отвратительный тип. Типу было лет семнадцать, он был помощником аптекаря и присутствовал при обряде. Вернее, за дверью стоял. А когда обряд был закончен и благодарная семья устроила небольшой пир в честь оммёдзи, пригласив на него всех, кто под руку попался, этот юноша сел рядом с Санзо и весь день от него не отходил – преданно заглядывал в глаза, восхищённо шептал похвалы и буквально просился в «ученики»... попутно погладив священника по руке…ласково так. Только слепой не понял бы, к чему тот клонит. А Санзо! Санзо мило улыбался и практически обнимал юношу! Да ещё и шептал что-то ему на ухо, от чего негодяй заливался румянцем. Конечно, Санзо-сама же всех любит! Тогда Сабуро решил, что если этот недоделанный аптекарь пойдёт с ними, до утра он не доживёт! Хотя, самурай сам понимал, что просто так убивать слабого простого жителя недостойно, да и не опустится он до такого. А поздним вечером, когда в ответ на выпады самурая Санзо мягко упрекнул его, Сабуро сказал: «А какое вам дело до моих манер? Разве я чем-то отличаюсь от других?». Священник тогда ответил, что ему есть дело до манер Сабуро именно потому, что он отличается от других, ибо много значит для Санзо.
- Покажите мне, Санзо-сама, сколько же я для вас значу, - произнёс Сабуро почти сквозь зубы и... Кто из них первый потянулся к другому, самурай уже не помнил. Но в тот момент, когда их губы встретились, он понял, что это просто должно было произойти. И как же он раньше не догадался, что это произойдёт? И пусть это недостойно мужчины – желать другого мужчину, но раз уж он, Сабуро, уже настолько испорчен, остаётся только принять свою грешную натуру, уступить хотя бы один раз... а потом...потом он обязательно постарается искоренить в себе этот грех.
И сейчас Сабуро, как тогда, ловил губами прядки чёрных волос, которые падали на его лицо, кусал мочку уха и слегка тянул её, чувствуя, что игривое настроение Санзо передаётся и ему. Задыхался от нахлынувших ощущений и готов был разорваться от спутавшихся в огромный клубок чувств. Санзо жесток! О, да! Только очень жестокий человек будет вот так оттягивать долгожданный момент, дразня и мучая...Аххх...
Он почти не слушал, о чём словоохотливый каннуси опять болтает, сосредоточившись на ощущениях. Когда тот, наконец, вошёл в давно уже готовое тело, Сабуро выгнулся, закрыв глаза и кусая губы, чтобы не стонать в голос. А Санзо ещё что-то умудрялся говорить. Вот ведь!
- Санзо-сама...мудрый чело...век...всегда знает…когда...лучше...замолчать…
Как же невозможно медленно! Рейтаро крепко ухватился за плечи Санзо и сам подался вперёд, двигая бёдрами ещё резче и быстрее.

Что-то выдохнув сквозь зубы явно не сочетающееся с точкой зрения, каннуси вновь приник к губам Сабуро, все же предлагая альтернативный и куда более приятный способ затыкания себе любимого и несравненного.
Самурай жаждал быстроты. Впрочем, он всегда был таким неистовым. И это тоже радовало. Радовала искренность его желания, его страсти и его радости от встречи. Подстроится под новый темп, заданный нетерпеливым другом, при этом не разрывая поцелуя и лаская совершенное тело мужчины, оказалось не так просто. Но огонь в зеленых глазах, как и капельки пота, блестящие на едва тронутой загаром коже воина, его одновременно твердые и податливые губы вдохновили бы Санзо и на куда более лихие подвиги. Например, свернуть горы. Но, к счастью, пока этого иногда невыносимого характером человека ландшафт данной местности устраивал.
Все быстрее и быстрее. Теперь уже, увлекшись и войдя во вкус, задавал темп священник, сжимая в объятиях грезу долгих одиннадцати лет. Только сейчас греза была реальнее некуда.
Самурай зверем или змей извивался в его руках, кусал каннуси и впивался твердыми пальцами до синяков в плечи. Они ловили дыхание и всхлипы друг друга, чтобы не упустить тот приближающийся момент, когда мир взорвется тысячами пылающих искорок и это будет прекрасно.
Мужчины с едва не позабытой жадностью пьют друг друга, жалея, что невозможно быть еще ближе, и дарят друг другу все, что можно. Всю нежность. Всю любовь и страсть, скопившиеся за столь долгое время разлуки. И пусть теперь в их распоряжении все будущие встречи, но в этом отчаянном неистовстве, когда каждый раз словно последний, когда в каждый поцелуй в каждое движение рук и тела вкладываешь всего себя, свою душу есть своя особая прелесть.
Пик близится. Эта накатывающая цунами легко сносит остатки мыслей, все постороннее и суетное, ибо сейчас может быть важном только яростно бьющееся в одном ритме с твоим сердце партнера. Бурление жизни на кончиках пальцев и в жилке на шее самурая. В змеином танце сплетающихся языков и распухших губах. В жарких вскриках. В выгибающихся в стремлении быть как можно ближе телах и тихом рычании в понимании того, что даже кожа к коже – недостаточно. Хочется быть ближе. Стать единым целым. В этот миг. И настолько насколько позволят ками двум смертным душам.
И вот наивысший момент наслаждения! Страсть опаляет, сжигает, чтобы они переродились как фениксы из пепла отгоревшего танца любви, чтобы возродится вновь. Чтобы снова стать частью этого мира. И при этом храня в себе частичку друг друга. Теперь уже можно вновь вспомнить как спокойно дышать, как слышать что-то еще кроме биения пульса и двух сердец, просто расслабится и нежится, прижимая к себе одного очень дорого и порой очень кусачего заблудившегося в себе звереныша, делясь с ним своим теплом.
И играть с длинной белой прядкой, наматывая ее на палец. И собирать губами пот капельки влаги, выступившие на подбородке, шее и груди…
- Знаете что, Сабуро-сан, вы сейчас такой влажный, что это просто сводит меня с ума, - мурча, поделился каннуси, кусая за такую соблазнительную градинку соска. – Продолжим?
И вновь танец тел, танец страсти и любви, то нежный, то несдерживаемый в желаниях, в выражении чувств. Укусы, борозды от ногтей, хватка пальцев, объятия до хруста костей и миг перерождения. Возрождения. Слияния. Единения.

Мгновение... час... больше... Сабуро сам не смог бы сейчас поручиться, сколько времени прошло с их первого поцелуя и до этого невероятного, затопляющего всё удовольствия, от которого он ослеп и оглох на целую вечность. Губы приоткрылись, но из них не вырвалось ни звука. Грудь вздымалась и опадала, сердце колотилось как сумасшедшее. О да, его тело быстро вспомнило эти ласки, быстро поймало ритм, раскрылось навстречу Санзо. Хотя, казалось, такого уже никогда больше не случится. И не случится. Ни с кем. Но Санзо всегда мягко и вкрадчиво, с присущей ему лаской, ломал все его страхи, устои и обещания себе… Ну, пусть не все, но уж те, что касались удовольствий тела, точно!
Каннуси перекатился на бок, и Рейтаро тут же положил руку ему на грудь, слегка поглаживая.
- Санзо-сама, - почти промурлыкал Сабуро, потягиваясь и облизывая пересохшие губы, - я больше не хочу отрезать вам уши. Теперь я хочу вас съессссть, - что честный самурай и подтвердил, дотянувшись до уха каннуси и прикусив мочку. – Я готов ещё и не на такие подвиги!
- Ммм, а какие же? - проведя указательным пальцем по губам самурая, когда тот оторвался от "лакомства", мурлыкнул каннуси. - И что за подвиги вы хотите свершать? Знаете, Сабуро-сан, мне вот ужасно интересно, чему вы научились за одиннадцать лет. Такой немалый срок, - прикрыл глаза и загадочно улыбнулся. - Каким вы можете быть, если дать вам возможность вести этот танец? Вы не откажетесь мне показать?
- Срок и правда немалый, - с расслабленной улыбкой протянул Сабуро… потом глаза его распахнулись широко-широко и вцепились в глаза Санзо. – Вести? Мне? Эээ..., - деревянным голосом переспросил самурай, сомневаясь в своих умственных способностях и в том, что он, мастер читать между строк, правильно понял эти слова.
Но тело действовало сейчас без участия разума, и Сабуро приподнялся, усаживаясь верхом на Санзо и внимательно оглядывая всё это совершенство. Которое ему вот так просто сейчас предлагали. Сердце ухнуло вниз.
Конечно Сабуро не был скромником. Конечно, за эти одиннадцать лет он не позволил никому то, что сейчас позволил Санзо. А то, чему он научился за это время... Ох, лучше Санзо-саме этого не знать. Просто перед ним находилось создание, которое так долго и настойчиво внушало ему, что оно совершенство, что, кажется, Сабуро ему поверил. И вот так... причинить ему, возможно, боль...
Самурай тряхнул головой. Сглотнул. Провёл руками по лицу Санзо, зарылся в волосы. Хмм, он же не юнец неопытный! Санзо-сама ещё будет умолять его не останавливаться.
- Спешу исполнить ваше желание, - хрипло прошептал Сабуро в губы, каннуси, целуя его. – Уверяю, я стал не только хорошим дипломатом. Я и танцор отличный.
Сейчас, расслабленное только что пережитым удовольствием тело Санзо было именно таким, каким нужно. И Сабуро, подарив ему ещё один глубокий поцелуй, соскользнул вниз, оставляя по пути дорожку из поцелуев-укусов и разводя длинные красивые ноги священника в стороны. Его язык прошелся по всей длине ствола, и губы сомкнулись на члене. Тонкие сильные пальцы круговыми движениями дразнили вход. Затем один палец проник внутрь. Все движения были медленными, нежными, словно в руках Сабуро находилась великая драгоценность. Он вскинул глаза на Санзо, чтобы понять, что тот чувствует, нравится ли ему, не причиняет ли он боли. И ввёл второй палец, растягивая вход. Третий. Аккуратно, чувствуя, что сердце бьётся уже где-то у горла. Как в тумане, Сабуро приподнял ноги Санзо, и они тут же обвились вокруг его талии. Входя в это тело, Сабуро кусал губы и старался не отрывать взгляда от лица каннуси, ловя малейшее изменение, малейший оттенок чувств. Стон сорвался с его губ прежде, чем Рейтаро успел его поймать. Наклонившись, он впился в шею Санзо, пробуя на вкус его кожу.

Санзо, конечно, много рассчитывал добиться, предлагая на время сменить роли, но даже непомерное удивление, отразившееся на лице самурая, само по себе уже являлось наградой. Столь нетипичная мимика на этом надменном лике смотрелась на редкость занятно и очень мило.
Надо почаще придумывать что-нибудь эдакое… говорят техника, называемая шокотерапией, очень полезна.
Рейтаро все же смог взять себя в руки и новое выражение глаз его было на редкость приятно для священника. Там искрой скакало что-то похожее на благоговение и восторг столь искренний, сколь бывает у пятилетнего ребенка, получившего самый заветный подарок. Это радовало.
А то как нежен был самурай с телом каннуси, словно то, было отлито из хрусталя невозможно было сравнить ни с чем. Санзо и представить себе не мог, сколько на самом деле нежности таится в этих сильных руках, сколь внимательны надменные губы. Это было так прекрасно. И, наверное, за этот день было самой большой наградой за идею оммедзи. Он крайне редко оказывался в такой роли. Тут и собственная активность не давала никому возможность проявить инициативу, и привычка держать дистанцию и в какой-то степени недоверие. Да и просто собственный слишком твердый характер. Редко кто мог настолько заинтересовать Санзо, и настолько приворожить и поразить, чтобы подобное случилось. Даже когда мужчина был помоложе.
Но сейчас этот жест нужен был прежде всего Сабуро, чтобы понял тот, насколько он дорог каннуси, что Санзо ему доверяет, как сам самурай священнику. Похоже, воин понял, судя по его нежности.
Я настолько вам дорог, дорогой друг, что вы боитесь даже невольно причинить мне вред?
Санзо притянул Рейтаро к себе, насаживаясь крепче на его член и жадно целуя, словно не было всех этих ласк прежде и не у них обоих уже болят губы. Целуя так, что вскоре стало темнеть в глазах и не хватать дыхания. Глубоко и страстно.
Сабуро-сан, я ценю ваши чувства, поверьте. И я тоже вас очень люблю. Вы для меня особенный.
Вот что хотел оммедзи выразить в своем поцелуе. Самурай в постели всегда понимал его с полуслова. Причем иногда так хорошо, что у молодого тогда священника закрадывалась мысль юношу оттуда вообще не выпускать. А то как вылезет, так сразу начинается.. и попытки уши отрезать, и влезть вперед. Не самая удачная идея, когда идешь куда-нибудь с человеком, наделенным магическим даром.
Но, видят ками, Сабуро-сан, мы еще побеседуем с вами насчет того, какая из меня хрупкая ваза.
Далее от недостойных мыслей каннуси был успешно избавлен действиями дорогого друга, который и вправду изрядно поднаторел в плотских утехах. От движений внутри сразу стало так хорошо, что Санзо, не скрываясь, довольно застонал-замурчал и выгнулся дугой в объятиях мужчины. Поцелуй увы, для этого пришлось прервать, но что поделать. Зато можно прижаться лбом ко лбу, прикрыть глаза и ловить чужое дыхание, ловить хрипы и ответный стоны, когда руки священника сначала не теряли время и ласкали сильное тело Рейтаро, иногда так сильно впиваясь, что без синяков наверняка не обойдется. Впрочем, учитывая, как к тому же увлеченно он наставлял засосы любовнику, синяки будут не самой страшной проблемой. Но тут Сабуро тоже не отставал. Не иначе как решил привести в действие свою угрозу и впрямь съесть старого друга.
- Ох... Сабуро-сан, вы хоть кусочек ... ох, на потом оставьте, - смеясь, посоветовал священник, вновь приникая к надменным устам.

- Нет уж, я хочу всё и сейчас! – рыкнул Сабуро, на мгновение обхватив руками лицо Санзо, чтобы ответить на поцелуй, посасывая чужой язык, покусывая губы острыми зубками. Он же как-то сам говорил, что хочет оставить свои следы на теле каннуси. Вот и возможность!
Сабуро вжался в тело Санзо сильнее, перехватил руки любовника, сплетая его пальцы со своими, раскинул их. Чуть-чуть приподнялся, не выпуская тонкие руки Санзо из своих и только надеясь, что тому не больно сейчас. Движения его бёдер сначала замедлились, стали дразнящими, неторопливыми. Потом быстрее, глубже, до самого конца, задевая ту самую чувствительную точку внутри, от которой сам Сабуро сходил с ума. Яростнее становились движения, Рейтаро сильнее вжимался в тело Санзо, ощущая между их телами такую твёрдую, возбужденную плоть оммёдзи.
Самурай отпустил руку Санзо, скользнул между их телами… ладонь сжалась на члене, резко прошлась вверх, кончики пальцев, дразня, обхватили головку, поглаживая. Горячее тело каннуси, затуманенные удовольствием глаза, такое красивое сейчас лицо, поцелуи, говорившие так много – всё это накатывало волнами настоящего блаженства, которое возможно было только вот так, только с этим потрясающим человеком, вернувшим его к жизни и каждым своим действием, жестом, словом меняющим его сущность.
- Сабуро-сан… как вы …не…терпеливы… ох, - Санзо, выгибаясь от ласки, хрипло засмеялся. Хотелось быть еще ближе. Хотелось… пальцы Рейтаро, его движения внутри… это было так хорошо, что напрочь лишало остатков разума.
Оба уже задыхались в предчувствии близкого конца. Каждый толчок рождал миллионы ярких бабочек под веками, а напряжение в паху было настолько неимоверным, что казалось проще умереть. Но рядом был Сабуро. Надежный верный Сабуро. Самурай жадно ловил каждый его стон губами и, кажется, и вправду решил исполнить свою угрозу и съесть одного любвеобильного каннуси целиком, так жадно впившись в поцелуе, что у обоих темнело в глазах.
И вот тот самый миг. Они так вцепились друг в друга, будто в этот момент их собирались растащить некие злые силы. На фоне накатившего наслаждения и блаженного опустошения боль от тисков пальцев просто не чувствовалась.
- Ох, Сабуро-сан, - оммедзи прижался щекой к щеке воина, хрипло дыша. – как же я вас люблю.
- Счастлив слышать, - усмехнулся самурай, прижавшись лбом ко лбу Санзо и бездумно целуя его куда получалось – в нос, веки, щёку. Руки дрожали и всё никак не могли остановиться, лаская и поглаживая тело любовника. – Кажется, я полюбил вас в то мгновение, когда вы забрали меня из того замка…
Некоторое время они просто лежали рядом, наслаждаясь близостью и теплом и переговариваясь. И так не хотелось вставать и возвращаться к повседневности. Но время было ещё раннее, а впереди весь день. Сабуро вздохнул, потянулся и плавным движение сел, оглядываясь в поисках своей одежды.
- Судя по влажности ваших волос и помня вашу страсть к воде, смею предположить, что где-то здесь должен быть ручей. Если вы не против, я отправлюсь на его поиски и ополоснусь немного, - говоря это, самурай уже натягивал хакама и завязывал оби. Волосы так и остались лежать белым, чуть спутанным и взъерошенным покрывалом на плечах. Присев перед лежащим в ворохе своей одежды каннуси, Сабуро ещё раз прижался к его губам жадным поцелуем и выпрямился. – Я непременно ещё зайду к вам после этого, чтобы пожелать хорошего дня и попрощаться.
- Будьте осторожны, по заверениям моего помощника, там водятся каппа, - оммедзи довольно потянулся и хитро улыбнулся. - Если я вам понадоблюсь, то буду в доме. Письма писать. Ах да, передайте Ёки-сану, что я доволен его работой, что даже готов дать ему отдых до конца дня.
- Если встречу, - отозвался Сабуро уже от двери, подумав, что встретить Ёки-куна – это ещё полдела. Главное – его поймать, когда он опять удирать кинется.
- Надо же, каппа, - бормотал самурай, выходя из дома. – И это в пруду у каннуси…

@темы: Эдо - другая история

---

Пригород » Дом каннуси при храме ч4

>>> гостиница Ано-я, она же харчевня

Всю дорогу до нового дома Ёки заново переживал все, что с ним произошло, когда он был в городе. И общение с коллегами, пусть не его, но отца и братьев, и знакомство с Ямамото-саном, и потом еще и с замечательным беловолосом Рейтаро-саном. Он ведь даже взял его, Ёки, под свое покровительство. «Это все благодаря Санзо-саме!» - восторженно подумал счетовод и восхищенно посмотрел на каннуси. Даже позволил себе легонько коснуться его рукава. Священник перевел на своего помощника задумчивый витающий где-то далеко взгляд и ласково улыбнулся. Юный управляющий расцвел прямо на глазах.
Они все шли дальше, а мысли Ёки побежали в другую сторону – а именно к тому, что произошло сегодня утром. И чем ближе был дом, тем труднее было удерживать эти мысли при себе. Ведь… ведь… то, что произошло между ними… после падения в водопад… ох…
Ёки терялся в мыслях о том, как должен себя вести, так запутался, что даже не сразу сообразил, что они уже пришли. Старый дом встретил новых хозяев тишиной и уютом. Санзо предложил испить чаю, на что юноша радостно согласился. И вот теперь сидел напротив прекрасного обликом и душой мужчины и отчаянно краснел, думая, как ему следует поступить. После того, как они закончат с чаем… куда идти? К себе в комнату… или… Вот тут и возникал вопрос и решить его у Ёки не получалось.
А что-то решать уже надо было. Потому что чай был допит, посуда убрана, и они уже поднимались наверх… Ёки остановился у своей комнаты и почти отчаянно посмотрел на каннуси.
Терзания юного счетовода не прошли мимо внимания Санзо. Он вновь улыбнулся помощнику.
- Ёки-сан, наверное, вам здесь еще очень непривычно, и будет одиноко в вашей постели.
Каннуси ухватил юношу за талию и увлек за собой.

Проснувшись, Санзо некоторое время любовался милой мордочкой помощника, уткнувшегося ему в плечо. Ну как устоять перед таким очарованием? Однако будить чудо в столь ранее время, ибо каннуси вставал с первыми лучами солнца, казалось кощунством. Дома поди бедный ребенок наверняка должен был вскакивать едва ли не раньше, но дома Ёки не угрожали демоны, не подшучивали всякие змееобразные шики и не домогалися всякие озабоченные священники. Словом все было проще, тише и спокойнее. Так что малыш заслужил дополнительный отдых, а то мало ли что готовит день без пяти минут грядущий.
Улыбнувшись своим мыслям, мужчина еще немного полежал, наслаждаясь теплом доверчиво приникшего юного огонька, а потом, поцеловав мальчика в лоб, тихонько выпутался из одеяла. Тихо, аккуратно и очень осторожно, дабы не потревожить несомненно сладкий сон святой в своих простоте и наивности юности. Попутно оммедзи прихватил со своей подушки безмятежно дрыхнущего там Оро. Поскольку стояло еще ранее утро, и было не особо тепло для рептилии, змей по активности был сравним с куском веревки, хотя, учитывая нематериальность шики, это никоим образом не должно было на нем сказываться. Но инстинкты страшная сила.
Благополучно миновав такие страшные препятствия на пути, как скрипучие половицы и темная лестница, мужчина дорвался до заветной купальне, где слегка ополоснулся. Но, видимо, всех этих водных процедур оказалось недостаточно, и еще не совсем проснувшийся колдун благополучно позабыл своего фамилиара отмокать в кадушке с исходящей паром горячей водой.
Волевым усилием поборов желание завернуть на кухню и попить чайку, Санзо направился к выходу. Лишь на миг замер в дверях, любуясь лучиками восходящего солнца, окрашивающему пейзаж в невероятные цвета. Слова молитвы богине Аматарэсу сами сорвались с губ. Каннуси поклонился и прикрыл за собой дверь в дом, попросив солнцеликую не будить юного счетовода слишком рано. Все равно в ближайшее время священник будет слишком занят, чтобы присматривать за подопечным, ибо ему было нужно совершить один немаловажный ритуал, чтобы закрепить свою связь с храмом города Хитоёши и почтить ками.

Храм

Ёки проснулся в замечательнейшем настроении. Все было просто чудесно, прекрасно и восхитительно. Солнышко ласково улыбалось юному счетоводу и радовало своими лучиками. Еще толком не проснувшись, юноша поблагодарил Аметарэсу за это чудо. Еще немного понежившись в постельке, парень стал понемногу приходить в себя. Первая мысль была вполне здравая – а где я? Найдя в памяти ответ на этот вопрос, Ёки блаженно вздохнул и попытался поближе прижаться к каннуси. Однако того в прямом доступе не оказалось, чему юноша совсем не обрадовался. Но затем подумал, что оммедзи был так добр, что не стал его, Ёки, рано будить, а дал выспаться. «Аааах… какой же Санзо-сама замечательный, - юноша переполз на ту часть футона, где спал священник и, уткнувшись мордочкой в матрас, блаженно вдохнул запах. – Да, замечательный – это то самое слово, - мысли потекли как-то уж очень фривольно. Однако потом вновь вернулись к замечательному деньку и блаженству, в котором купался молодой управляющий. – Как же все хорошо и прекрасно…». Юноша еще несколько рад перевернулся, нежась и кайфуя.
- Ой! Уже третий день как я здесь, а еще ничего не сделал! – вдруг спохватился Ёки. «Ах, надо срочно, срочно работать! Да-да!». Паренек вскочил и забегал по комнате в поисках одежды, потом отправился вниз, чтобы умыться и засунуть в рот что-нибудь съестное. Затем снова наверх, чтобы найти все свои бумаги и принадлежности.
Когда юноша узнал, что он будет работать при храме, то очень активно принялся готовиться. В том числе и отправился в храм, куда обычно ходил с семьей и где каннуси был Дайго-сама, и там поговорил с управляющим. Надо сказать, что тот был мужиком вредным и прижимистым, и раскрывать свои секреты, да даже просто особенности ведения дел при храме, не собирался. Но Ёки был не менее упорен и куда более обаятелен. Перед этими качествами на пару с искренней любовью к своему делу не смог устоять даже такой бездушный старый хрыч, каким был главный счетовод киотского храма. Так что теперь к знаниям, которые у юноши уже были, добавились новые идеи, и ему не терпелось их опробовать. А для начала надо было понять, что все-таки у него в хозяйстве.
Ёки, взяв и перепроверив все необходимое, помчался в храм.

Храм

Храм

- Что вы, Ёки-сан, вовсе нет. Просто я в полнейшем восхищении от проделанной вами работы, - искренне заверил каннуси, любуясь засиявшей от похвалы мордашкой помощника.
Еще мужчину так и подмывало попросить повторить речь счетовода, чтобы хорошенько запомнить неизвестные слова, коих было оказалось где-то около трети, и посмотреть их значение. Надо же понимать, что изрекает это юное создание и всегда полезно заняться самообразованием. А то начальных азов ведения храмовых дел и счета вкупе с четырнадцатью летами самостоятельной жизни оказалось недостаточно для нормального общения с юным дарованием. Хорошо хоть общий смысл не ускользнул от тренированного ума оммёдзи.
- И я не беспокоюсь насчет трат, нам денег более чем хватит. Мои клиенты и прихожане очень расстарались перед тем, как я покинул Киото.
О том, что больше половины прихожан были прихожанками симпатичной наружности и разного возраста гудзи скромно умолчал. В общем-то, это все равно никакой роли не играло, главное ведь искренняя вера и желание помочь своим священникам. Ведь жили они исключительно за счет своей паствы, правительство не платило жалование и не содержало храмы, а кушать всем хочется и не мерзнуть с наступлением холодов. Но никто никогда не требовал платы, люди сами делились нужным, благодарные за помощь каннуси.
- Очень.
Сумма, что с собой увозил оммедзи, раза так в полтора превышала изначальную. О да, спасибо всем тем, кто ценит нелегкий труд колдуна и священника.
- И благодаря вашим несомненным талантам мы только выиграем, а там… там посмотрим. Возможно, мы сможем сделать что-то хорошее для жителей Хитоёши. Открыть теракоя или больницу. Надо только узнать, что нужнее всего. Впрочем, отложим этот разговор до более благоприятного момента.
Парочка как раз подошла к дому, и мысли сами собой с высокого перетекли на куда более приземленное. Уж больно подкупало уютное сонное безмолвие дома, нарушаемое лишь скрипом половиц да шелестом листвы в саду.
Санзо отправил юношу на кухню подогревать воду для чайника, а сам пошел наскоро помыться, высушить волосы и переодеться. С этими нехитрыми операциями оба справились достаточно быстро, как и с прочими, так что скоро Ёки и каннуси сидели за столиком и запасались энергией для предстоящего дня. Под стройный и ладный перестук палочек, гудзи продумывал очень важную речь. Наивность и вера в людей – это, конечно, хорошо, но с таким талантом не улавливать потаенный смысл слов рано или поздно можно нарваться на неприятности. Учитывая таланты юноши, их следовало ожидать рано. Очень рано.
А счетовод, не подозревая о мыслях своего покровителя, беззаботно поглощал завтрак, отдавая должное кулинарным рецептам гудзи и втайне гордясь с собой, ведь оно из блюд он, да, да, приготовил самостоятельно. Ну почти. Под чутким руководством священника, однако сам и своими ручками.
Когда с едой было покончено, и перешли к смакованию чая, Санзо, посчитав, что теперь помощник достаточно готов к усвоению новых истин, осторожно начал свою речь, чуть покачивая в руках пиалу:
- Ёки-сан, вы ведь знаете, что далеко не все, что говорят надо понимать буквально? Что у слов может быть несколько иной смысл?
Чудо озадаченно распахнуло глазки, но, подумав, важно кивнуло.
«Умница!» - про себя умилился священник и продолжил:
- А, знаете ли вы, что иногда люди умышленно вкладывает этот смысл, не только ради красоты, но чтобы… скажем так, несколько завуалировать этот смысл. Намекнуть лишь голосом или жестом и взглядом.
- А зачем? – удивилося наивное создание. – Их ведь могут не понять. Разве нельзя сказать прямо?
- Кому-то кажется так забавней. Небольшая такая веселая игра для избранных. Что же касается вашего вопроса, то порой бывает так, что истина, сказанная в лоб, может быть слишком болезненной, резкой или грубой. К примеру, если лекарь обнаружит тяжелую болезнь у пациента, и лечение обещает быть весьма болезненным и малоприятным, то больного следует немного подготовить, дабы предстоящие испытания он встретил, воспрянув духом, а не отошел в мир иной, сдавшись. Ясно? Замечательно. Так что впредь обращайте больше внимания на смысл, а не форму слов в будущем, поскольку вы умудрились благополучно пропустить все намеки Рейтаро, что он вам адреслвывал.
- - А р-разве имел в виду что-то другое? Он же... эээ... пообещал мне свое покровительство и... пообещал когда-нибудь свозить меня на онсен и показать красивые места и… просто…
- Ками… В обще-то Сабуро пытался сказать вам, что вы ему приглянулись и он хотел бы стать вашим любовником.
- Чччто? – из рук паренька выскользнула чашка, к счастью, пустая. – Но как же.. как же... он же.. самурай… мы... мы так мало знакомы!.. Санзо-сама, наверно, вы что-то не так поняли!
- Уж поверьте, - гудзи полюбовался широко распахнутыми глазами Ёки. – Я очень хорошо знаю Сабуро. Вы ему понравились. Вы ведь очень симпатичный и, что самое главное, очень замечательный юноша. А ваше положение его ничуть не мущает, тем более, что я за вас поручился.
- Но, но.. что делать?! Нет, это наверно, ошибка. А, может, вы шутите?
- Не бойтесь, Ёки-сан. Успокойтесь, ничего страшного не произошло, и, если вы не захотите, то Сабуро ничего и не сделает. Просто, успокойтесь и подумайте. Не торопитесь. Рейтаро хороший человек, надежный и с теми, кому доверяет, искренний. То, что он вам предлагает, очень ценно, но вы в праве отвергнуть этот дар и предложить не менее ценный: свою дружбу. Сабуро поймет.
- Но.. это же плохо, да? А мы.. вы и я… мы же ведь уже... мы... Вы не обидитесь? Я хотел сказать… Это, наверное, неправильно!
Ну удержавшись, Санзо приложил палец к пухленьким губам мальчика, прекращая неудержимый словесный поток, улыбнулся и провел рукой по нежной щеке и густым темным волосам.
- Тише. Тише. Все хорошо. Ёки-сан, я вас очень люблю, и то, что между нами происходит, это лишь проявление наших чувств, понимаете? И я не стану любить вас меньше, если кроме меня вы в своем сердце найдете место и для Сабуро.
Санзо очень хотелось почесать как никогда похожего на щеночка Ёки за ушком.

То, что рассказал каннуси, повергло Ёки в шок. Он просто не знал, что и думать. Как же это так – Рейтаро-сан хочет стать его любовником?! Нет, нет и нет, наверное, Санзо-сама что-то не так понял! С другой стороны, священник был куда опытней его, отлично знал жизнь и Сабуро, да и за это недолгое время, что они были знакомы, счетовод привык доверять оммедзи. Но получилось совсем странно. «Я не понимаю… как же так? Я же… я же… совсем этого не увидел и не понял… - мысли Ёки путались и разбегались в разные стороны. Он, почти не отрываясь, широко распахнутыми глазами смотрел на гудзи. – Удивительно».
- Санзо-сама, а вы уверены?! Да нет... просто не могу в это поверить! Это все же, наверное, ошибка.
- Уверен, - каннуси пожал плечами и вновь улыбнулся. - И здесь нечего смущаться.
- Ээээ... как же... не смущаться… - Ёки ужасно хотелось спрятать куда-нибудь пылающую мордочку. - Мне еще никто ничего подобного не говорил... я даже не знаю... не знаю... как себя вести... и что мне теперь делать?!!!
- А вы не торопитесь… сядьте и подумайте... вам ведь нравится Сабуро? Вот и подумайте, насколько он вам нравится и не хотите ли вы продолжить знакомство более серьезно, - мужчина покачал головой. - Но пока не торопитесь. Вам надо сначала привыкнуть друг к другу. Просто будьте самим собой и не скрывайте от себя ничего. Будьте откровенны.
- Санзо-сама... я просто не уверен... я как-то... раньше... не попадал в такие ситуации... И... и... неужели я правда так понравился Рейтаро-сану, что он захотел... захотел, - к красным щекам добавились розовеющие ушки, - чтобы я был... он был... мы были любовниками? – последнее слово далось особенно тяжело. И после него счетовод уставился на каннуси еще более большими потрясенными и взволнованными очами.
- Все бывает в первый раз... – священник ласково потрепал по голове это создание и наконец почесал за ушком, как давно хотелось. - Вы такое чудо… как мог Сабуро пройти мимо вас? Вы само очарование. Вы милый, добрый, отзывчивый и ласковый. Не устоять
- Санзо-сама, - слова были приятны ужасно, но Ёки не привык, что его так много хвалят. И даже не его умение в счете, а что-то совсем другое, - вы такие слова говорите... я опять не знаю, как на них реагировать... И... и как мне поступать с Рейтаро-саном? Я право не знаю... И как мне себя с ним вести?.. И Санзо-сама, а как же мне его слова теперь воспринимать?! Вдруг он что-то обычное скажет, а я... я не то подумаю!
- Привыкайте, это комплимент, если вам приятно, то можете поблагодарить за добрые слова или просто улыбнутся, как это умеете делать только вы. А с Сабуро не спешите решать, подумайте, посмотрите… быть может, время подскажет лучшее решение, - сделав паузу, Санзо немного отвлекся на разливание новых порций кипятка. - Как я уже сказал, ведите себя естественно, будьте тем, кто вы есть… Так и воспринимать. Зная его, могу сказать, что он редко говорит что-то обычное.
Ёки принялся усиленно размышлять.
- Как все сложно... Никогда бы не подумал. А что... Ямамото-сан... тоже что-то другое имел в виду?
Каннуси задумчиво поскреб подбородок.
- Вот тут я не уверен, но, похоже, он вкладывал в свои речи все же нечто большее, хотя и не совсем тот же смысл, что Сабуро
- Да? Ну ладно... хоть не такой... оооххх... Санзо-сама... а... вы же будете мне говорить, если я что-то не так пойму?
- Обязательно, обращайтесь в любое время, я вам всегда рад.
- Спасибо… - Ёки уставился в подобранную с татами чашку и нахмурил лоб. «А и правда… как я отношусь к Рейтаро-сану? – юноша попытался быть с собой честным. – Он симпатичный.. да… даже красивый… Но чтобы любовниками… - щечки юноши, немного посветлевшие за время разговора, вновь покраснели. И управляющий отчаянно замотал головой. – Не знаю… не знаю… не знаю!». Но природное любопытство пересилило смущение: - Санзо-сама… а вот вы говорите, что не будете против… ну если мы с вами… и одновременно я с Рейтаро-саном… и что это любовь… И что – получается, что чем больше любовников, тем лучше?
Священник рассмеялся.
- О нет, Ёки-сан. Это не совсем так. Вы еще совсем юное создание. И многого не понимаете просто в силу возраста. Я бы рекомендовал вам не заводить больше двух любовников.
- Не больше двух… В моем возрасте?
- Да, именно.
- А потом что-то изменится?
- Несомненно.
- А когда?
- Давайте, когда вам исполнится восемнадцать, поговорим об этом более подробно.
- Но мне почти восемнадцать!
- Да? – лукаво прищурился Санзо.
- Ну… почти… - смутился Ёки. – Скоро будет!
- Вот когда будет, мы все это еще раз обсудим. Не сомневайтесь, Ёки-сан. И поверьте мне, - улыбка каннуси стала еще более хитрой, – нас двоих вам будет более, чем достаточно.
Юноша мгновенно вспыхнул маковым цветом.
- Я… я… вовсе не это… имел в виду… и я еще не решил!
- Вот и славно, - священник мягко и по-доброму рассмеялся. – Не смущайтесь, Ёки-сан. Все будет хорошо. Давайте лучше еще по чашечке выпьем.

Покои Рейтаро Сабуро

Пройдя по тропинке мимо храма, Сабуро остановился недалеко от дома. Брови его взлетели вверх. Самурай оглядывал довольно большой участок, на котором находился не только старинный и, без сомнения, красивый дом, но и несколько служебных построек. В таком месте можно содержать маленький двор с родственниками, приближёнными, слугами. Дааа…совсем не похоже на ту хижину в горах…
Память тут же услужливо и мягко подсунула Сабуро яркую картину из прошлого: маленькая комнатка с весело потрескивающим в печке огнём, завывания ветра на тёмном ночном дворе. Сабуро сидел на татами, прислонившись спиной к горячей груди Санзо и слушал вьюгу за окном. Пальцы молодого священника ласково гладили его плечо. Юноша повернул голову, целуя священника в щеку, и уткнулся в основание изящной шеи, тихонько хмыкнув…
Картина сменилась другой… Голый по пояс Сабуро упражняется с катаной во дворе. Взмах, другой, поворот… лезвие сталкивается с посохом, скрещиваются два взгляда… Слегка надавив, Сабуро отпрыгнул в сторону, приняв стойку.
- Я рад вашим успехам, Сабуро-сан… Помнится, в прошлый раз мой посох всё же оставил свои следы на вашем теле…
- Я стремлюсь к совершенству… И, надеюсь, в ближайшем будущем оставить свои следы на вашем теле…
Выпад. Священник успевает уклониться. Сабуро наступает. Разворот… Самурай так и не смог понять, каким образом Санзо успел оказаться сзади.
- Чёрт!
Теперь уже священник теснил его в сторону деревьев. И приходилось уворачиваться и концентрироваться на защите, вместо того, чтобы планировать нападение. Схватка распалила Сабуро – он тяжело дышал и чувствовал, что защита слабеет. Санзо прижал его к стволу дерева. Опять сцепились их взгляды. Судорожно глотнув воздуха, Сабуро отбросил катану и широко ухмыльнулся:
- Что же вы собираетесь делать со мной дальше, Санзо-сама?

Рейтаро тряхнул головой, отметая воспоминания. Хмыкнул. И направился к дому. В этот момент открылась дверь, и из дома выскользнул Ёки-кун. Сабуро улыбнулся, ускоряя шаг:
- Приветствую вас, Ёки-ку…
В следующий момент улыбка сошла с лица самурая, ибо реакция мальчика просто не поддавалась никакому разумному объяснению: Ёки вскинул на его огромные глазищи, которые умудрились расшириться просто до размеров блюдца при взгляде на гостя. Малыш несколько раз открыл и закрыл рот, закусил губку и схватился за свою косу. Лицо, шея и ушки Ёки стремительно заалели, потом и вовсе стали насыщенного красного оттенка. В следующее мгновение юноша развернулся и побежал в противоположную сторону.
Сабуро недоумённо смотрел в след счетоводу, гадая, что же именно довело мальчика до такого состояния? Неужели Санзо на него накричал? Хм…
Самурай зашёл в дом, намереваясь также поинтересоваться у каннуси и о состоянии его юного счетовода. В доме стояла тишина. Заглянув в несколько комнат, Сабуро, наконец, добрался до цели: отодвинув сёдзе в одно из помещений, он увидел Санзо, как раз в этот момент поднимающегося с татами, на котором стояла чайная посуда. Все мысли о Ёки и его странном поведении разом вылетели из головы Сабуро, уступив место недавнему раздражению. К тому же, каннуси был в одном косодэ, с распущенными волосами и… мокрый! Влажная ткань кое-где льнула к телу. Вид у него был…донельзя раздражающий.
- Доброго вам дня, Санзо-сама, - сладко пропел Сабуро, поклонившись и резко захлопнув за собой сёдзе. – Как ваше здоровье? Как спалось? – говоря это, Сабуро медленно приближался к священнику, положив руку на катану. – Кошмары не мучили?
В следующий момент самурай уже оказался совсем вплотную к Санзо. Прижав каннуси к стене, он проговорил сквозь зубы:
- А вот мне чертовски плохо спалось. Просто не терпелось нанести вам визит доказать, что я уже не маленький мальчик… И не надо меня осаживать и щёлкать по носу…, - Сабуро впился в губы Санзо жестоким, почти злым поцелуем, его руки сомкнулись на запястьях священника, не давая тому двинуться. Оторвавшись, самурай с усмешкой посмотрел в его глаза. – Вот теперь я могу показать, насколько действительно рад нашей встрече…
Если бы Сабуро сейчас мог видеть свои глаза, он бы поразился тому голодному, почти дикому выражению, плескавшемуся в их глубине… Почти такому же, как много лет назад…

Яре-яре… сколько тут, однако, работы…
Оставалось только радоваться, что Рейтаро был все-таки человеком с легкой примесью крови демона, иначе этот приступ его ярости один неосмотрительно расслабившийся каннуси мог бы и не пережить. Санзо подумал, что день сегодня начинается слишком весело: сначала Ёки со своими вылазками на крышу, а теперь вот старый друг беснуется. И кто его так цапнул? Не иначе тигр… взгляд точь-в-точь как у огромной дикой и очень голодной кошки.
На что мой вспыльчивый друг на этот раз соизволил вызвериться? Ками, неужто только за то, что я вчера удержал его от драки и не дал за нас с Ёки заплатить? Ох, уж это воинская гордость и самурайское воспитание…
Санзо еще успел подумать, глядя в глаза как никогда более подходящие демону зеленые глаза, что либо Рейтаро очень плохо слушал все то, что не касается воинского искусства, либо у него были очень безответственные учителя, поскольку потомок древнего клана почему-то благополучно игнорировал тот факт, что оммёдзи имеет право не некую толику уважительного отношения к себе, хотя бы потому что старше и является носителем духовного сана.
Каннуси осторожно высвободил руки из жесткого захвата пальцев самурая и осторожно перехватил его ладони, ласково сжав их на уровне груди.
- Сабуро-сан, … - как можно мягче и спокойнее разразился гудзи, чувствуя на губах этот жесткий поцелуй. –… если, вы хотите, чтобы к вам относились соответственно вашему возрасту и положения, то и ведите себя соответственно, а не как …- мужчина тепло улыбнулся. - … как сопливый мальчишка.
Возможно, каннуси в последний раз в своей жизни улыбался, потому что после этих слов Рейтаро вполне мог убить его сгоряча. А может, самурай остынет и наконец-то вспомнит, для чего носят голову на плечах.
Вот и будет наглядное испытание изменений, происшедших с тобой, дорогой друг. Действительно ли они были и насколько высок твой духовный рост.
Прежний Сабуро сейчас бы уже разве что пар из ушей не пускал. И попытался бы лишить Санзо каких-нибудь на его взгляд ненужных священнику частей лица. Или хотя бы гадость какую сказал.
Чтож, посмотрим, что из посеянного мной взошло… что предстоит прополоть, а что вырвать и вновь зародить в этой душе, подвергшейся столь многим испытаниям и при этом сохранившей все же самую сердцевину. Свет почти погас, но и того, что осталось, так похожего на пламя свечи, когда-то хватило, чтобы пленить меня своим теплом.

Сабуро едва ли не зарычал. Сопливый мальчишка?! Первым и почти непреодолимым желанием самурая было впечатать в это совершенное лицо свой кулак. Но не зря он уже несколько лет занимался дипломатическими переговорами, от исхода которых зависели людские жизни – Сабуро привык справляться со своими порывами. Более того, глядя в эти спокойные и ласковые глаза, он почувствовал, что должен был обуздать эмоции гораздо раньше – этого совершенно невозможного каннуси такими манерами не проймёшь. И скорее солнце начнёт восходить на западе, чем Сабуро довёдётся увидеть, как Санзо-сама потеряет самообладание.
- Не могу пожаловаться на такое отношение ко мне со стороны моих людей или любого жителя этого города, Санзо-сама, - хмыкнул Сабуро, пряча за усмешкой горечь. – И думаю, как бы я себя не вёл, для вас я так и останусь… сопливым мальчишкой.
Самурай высвободил свои руки из рук священника и склонился в низком церемониальном поклоне:
- Прошу простить меня за недостойное поведение и то оскорбление, которое нанёс вам, признаюсь, сознательно. Кровь ударила мне в голову, и я позволил себе, недостойному, неподобающие действия. Заверяю вас в своей глубочайшей преданности – моя жизнь принадлежит вам, и вы об этом знаете.
Если Санзо-сама хочет подчеркнуть различия между нами, что ж… Видимо, я ошибся, думая, что давние чувства ещё живы. Или... похоже, он опять взялся за попытки чему-то меня научить… и кто я такой, чтобы мешать ему пытаться... Официальные разговоры – моя стихия, не так ли?
Сабуро выпрямился. Лицо его вновь стало спокойным и невозмутимым.
- Прошу также простить меня за внезапное вторжение в ваш дом – я не увидел здесь слуг, а ваш счетовод, который встретился мне по дороге сюда, был чем-то настолько взволнован, что, увидев меня, бросился бежать прочь.

Священник с любопытством наблюдал метаморфозы самурая. Все же тот со временем научился обуздывать свой характер. И маска официоза просто идеальна. Любуйся, сколько влезет. Всегда ведь приятно посмотреть на работу мастера. Тем более в области достаточно тебе близкой.
Чувствуется, в искусстве изящной словесности Рейтаро теперь достойный соперник.
- Вам не за что извиняться, ведь мои поступки невольно спровоцировали вас, прощу прощения, Сабуро-сан, вы действительно стали мужчиной.
Теперь уже Санзо отвесил церемониальный поклон. Впрочем, официоз, слов смягчали сами интонации голоса. Такие теплые, дружественные и искренние.
- И, Сабуро—сан, неужели вы забыли, что я когда-то вам сказал? В моем доме в любое вы всегда желанный гость. В любое время дня и ночи. Так было и так будет.
Одним шагом каннуси сократил расстояние между ними и обнял самурая, прижимая к себе. Удивительно, но хоть и прошло целых одиннадцать лет, а от его белых волос пахло все так же. Чем-то острым, пряным и очень опасным.
- Ками, какие у вас стали плечи! – восхитился оммедзи, мягко проведя по линии плеч, ощущая под подушечками пальцев затаенную мощь их обладателя. – И красота ваша, подобная катане, стала еще ярче и четче.
Теперь кончики пальцев переместились на скулы Рейтаро и стали изучать линию челюсти, крепость шеи и нежность кожи на щеках, потом вновь зарылись в длинные волосы, пока каннуси привлекал воина к себе и целовал его надменные губы. Такие родные и знакомые. Целовал мягко и очень нежно, желая поделится своей радостью от встречи, тем, что грусть по другу больше не терзает сердце…
- Может чаю? – с некоей долей лукавства поинтересовался священник, увлекая самурая за собой на татами и усаживая подле себя. – Кстати, а мой управляющий был очень взволнован? Думаю, я знаю почему. – улыбка у каннуси вышла совсем хитрой и лисьей, но очень веселой. – Дело в том, что я разъяснил Ёки ваши намеки, который этот наивный юноша пропустил мимо своих замечательных ушек.

Сабуро прикрыл глаза, и довольная, расслабленная улыбка коснулась его губ. Санзо-сама всё тот же… Всё так же завораживает его голос – словно успокаивает, гипнотизирует, приручает дикого тигра или опасную, истекающую ядом змею... И ведь получается – когда-то почти дикий юноша приучился чуть ли ни есть из рук этого мягкого на вид священника. И сейчас знакомое тепло медленно потекло по венам, расслабляя тело.
Всё так же ласковы его руки, заново исследующие, поглаживающие плечи, лицо, волосы. Всё также мягки и горячи губы, накрывающие его собственные…
Сабуро поднял руки, повторяя движения Санзо, погладил плечи каннуси, зарылся в длинные, ещё влажные волосы… Хм…опять медитации у водопада? Наверняка. Самурай помнил, какое значение предавал священник этому ритуалу… Когда-то, по незнанию, юный воин, отличавшийся довольно пренебрежительным отношением к представителям других каст, впервые увидев Санзо под струями водопада, заявил, что священник может простудиться. И не стоит ему увлекаться. Сам Сабуро легко переносил такие процедуры, помогавшие концентрации и очищающие разум. А вот в здоровье своего благодетеля сомневался. Однако Санзо тогда подробно и... недвусмысленно объяснил ему... ошибку, что навсегда отбило у Рейтаро охоту делать какие бы то ни было замечания священникам. После этого Сабуро много раз сидел на берегу во время таких вот медитаций, готовый часами созерцать умиротворённое, почти совершенное лицо Санзо...
Он и сейчас готов был полностью отдаться изучению этого красивого лица. Они слишком давно не виделись... Сейчас, отвечая на поцелуй Санзо, самурай осознал это особенно чётко.
- Санзо-сама... я счастлив, что вы видите во мне мужчину, - горячий шёпот, в голосе – сдерживаемый смех. Сабуро слегка отстранился, коснулся подушечками пальцев лица Санзо, ласково погладил переносицу, губы... Демоны, и почему в груди бьются только нежность и любовь? Почему нет этой уже привычной со всеми любовниками дикой страсти, яростного желания подавить, подчинить, причинить боль? Бесполезный вопрос – ответ на него давно известен. Это как отрубить себе руку. Или запятнать свою честь. – И слышать ваши похвалы моей красоте довольно приятно, только вот она всё равно не сравнится с вашей, ибо красота наша складывается из внешних черт настолько же, насколько и из добродетелей... И тут я на много позади вас, - просто, когда смотришь в эти невероятные глаза, словно сбрасываешь всю грязь. Словно непонятный огонь внутри гаснет, перестаёт мучить. Это как... как очищение под струями водопада. Немыслимо быть другим с этим человеком – только собой, настоящим.
Сабуро вдруг осознал, что мысли несут его в каком-то странной направлении, и лучше не думать сейчас о подобном.
- Я с удовольствием выпью с вами чаю, Санзо-сама, и..., - самурай опустился на татами, положив мечи справа от себя и хитро посмотрев на каннуси, - послушаю о ваших приключениях... Как вам повезло выжить без моего постоянного контроля за вашим… тылом?
Зря Сабуро попытался поддеть священника – тут же поплатился за это. В самый неожиданный момент, когда самурай взял в руки чашку, чтобы наполнить её, Санзо сообщил свою «новость». Рейтаро закашлялся.
- Что? Вы просто посадили мальчика перед собой и открыто рассказали ему, что плохой Рейтаро-сан хочет провести с ним ночь? - Демоны! Да это наивное создание теперь будет прятаться от него по всем кустам и заборам! Можно сразу забыть о симпатичном личике и пухленьких губках счетовода! - Да бедный юноша дар речи потерял, судя по тому, что я видел.

@темы: Эдо - другая история

---

Пригород » Дом каннуси при храме ч3

Сакэ оказало положительный эффект. Хоть Ёки продолжал дрожать и стучать зубами, все же стало легко. Мысли как ни странно даже прояснились. Юноша положил голову на плечо мужчине и подумал: «Если Санзо-сама говорит, что это был не каппа и бояться мне нечего, значит, наверное, так и есть». Ласковая рука, прошедшаяся по спине, еще больше убедила парнишку в этом.
«Санзо-сама такой заботливый!», - восхитился Ёки чуть позже, когда каннуси принялся снимать с него одежду. Юный счетовод пытался ему помочь, но получалось не очень. Пальцы не слушались. Руки наталкивались на гудзи, никак не могли найти конца и края одежды – что разматывать, что стягивать. Еще молодой человек не сразу сообразил, что можно отставить чашку. Но помощь священнику и не была нужна. Он с достойной восхищения ловкостью раздел Ёки, потирая лапки, чтобы тот хоть немного быстрее согрелся, потом и вовсе в плед закутал.
- Да. Теплее. Немного, - прошептал юноша, смотря доверчивыми глазами на мужчину. Тот как раз расплетал его косу. Ёки невольно прижался поближе – и теплее, и гудзи удобнее, а еще… еще было очень приятно. Потом было еще сакэ, и поцелуй, и легкое объятие.
- Спасибо… спасибо, Санзо-сама. За то, что спасли. Я очень благодарен.
Когда же священник отошел, юноша тут же понял, что не хочет лишаться тепла его и его тела. Но вместо этого допил сакэ и… тут сообразил, что каннуси тоже собирается раздеться. Причем… полностью. Ничего вроде бы такого, ведь он только что раздел его самого… то есть видел Ёки без одежды и касался вполне спокойно, чему тут смущаться. Однако… юноша отставил чашку и вцепился в края пледа у горла. Пальцы дрожали, а щеки заливались краской. Глаза же… ох, глаза не могли оторваться от стройной высокой неторопливо обнажающейся фигуры. Ему нравилось все в мужчине – достоинство осанки, идеальный изгиб спины, подчеркнутая легкими тенями комнаты золотистая кожа, уверенный гордо поднятый подбородок… Санзо чуть повернулся, и их взгляд столкнулись. Ёки чуть задержал дыхание, чувствуя, что смущение добралось и до ушек, и отвел взгляд. Правда, отвел не совсем удачно… или наоборот – удачно? В панике возвращая взор вверх, юноша успел-таки все, что надо и не надо, разглядеть.
Тут-то его и поймали…
Ёки не успел сообразить, что имел в виду каннуси, как его губы попали в плен к устам Санзо. Юноша тихо выдохнул, не зная, что ему делать. Но отодвигаться не хотелось точно. Более того, парнишка этого еще не осознавал, но разумность все более оставляла его. Поцелуй, что дарил ему гудзи, был лучше, чем все, что когда-либо доставались на долю Ёки. Он был горячий и нежный, страстный и влекущий, требовательный и мутящий сознание. Его невозможно было разорвать и ему невозможно было сопротивляться. И юноша послушно раскрыл губки и ответил тем же. Его опыт был невелик, но он умел вкладывать в ласку всю свою душу, нежность, всего себя. Доверяясь и даря наслаждение.
И все казалось таким правильным… Однако поцелуй все же прервался. Но останавливаться каннуси явно не собирался. Его руки прошлись по телу парня. Ёки даже через плед почувствовал, какие они горячие. Или это его тело реагировало на них жаром?
Лапки тем не менее крепко сжимали края пледа. В глазах воевали тревога, недоумение и… нарождающееся желание. Ёки хотел что-то сказать, но его губы снова поймали поцелуем, и мысли вновь отошли куда-то на задворки сознания.
Ведь… так хорошо.

Похоже, я у него не первый.
Это мысль несколько успокоила остатки совести Санзо, все же ребенка отдали на его попечение не для этого, и раззадорила на ... подвиги. Опыта у юноши явно было маловато и захотелось показать этому очаровательному юноше как может быть прекрасна земная любовь, когда ее не сковывают многочисленные запреты и не отравляют темные чувства. Дарить тепло другому это так естественно и замечательно, это угодно ками. И какая разница кому дарить наслаждение, ведь любят человека не только за совершенство тела, но и за нрав, за ум и свет души. Любовь – это прекрасно, и здесь совершенно нечего стесняться.
И мужчина стремился все это показать Ёки своими ласками и поцелуями. Каннуси неспешно и ласково одарил милое личико юного счетовода своим вниманием. Губы. Щечки. Глазки. Кончик носа. Конечно же, умиляющие цветом ушки и кусочек шеи, что выглядывал из под пледа. Вкус кожи это чуда оказался восхитителен, и от нее невозможно было оторваться, смакуя каждый миллиметр. Особенно ушки были хороши. Их чудесная форма… мужчина обвел кончиком языка контур раковины. А мочки! Такие мясистенькие и аппетитные. Оммёдзи легонько прикусил одну из них, поймал губами, пососал и чувствительно проехался зубами, чередуя нежность и несколько более острые ощущения.
Ах, эта сладкая молодость…
Священник коварно пошел дальше, вернее вниз, поцелуями и легкими укусами прокладывая себе путь к яремной венке на шее. Чувствуя, что юноша теперь куда более расслаблен и в тоже время куда более возбужден, Санзо мягко, но непреклонно развел руки, удерживающие плед в стороны, и заставил об оном позабыть, кончиками ногтей водя по внутренней стороне запястий и ладоней. При этом он не забывал о своей цели, до которой так увлекательно добирался. Этот сумасшедший ритм жизни под губами. Кожа здесь всегда очень чувствительная, и на любую ласку, будь то поцелуй, укус или касание языка, легко следует живейший отклик в виде жарких охов и ахов.
Оммёдзи, проведя руками, по линии предплечий и плеч, которые обещали когда-нибудь неплохо разойтись и наградить своего обладателя прекрасным разворотом, заключил Ёки в крепкие объятья, теперь уже наконец-то касаясь обнаженной кожи. Такой мягкой и нежной. Ласкать ее прикосновениями было уже само по себе изысканное удовольствие. Рисуя рукой на спине, боках и бедрах юноши замысловатые узоры, Санзо, запустив другую в роскошную влажную гриву волос, приник к сладким губам счетовода в страстном поцелуе, опуская паренька на упавший ранее плед.

Сакэ, непрошедший испуг… и ласки… умелые, нежные, неторопливые… это пьянило. Зачаровывало. Лишало всякой воли к сопротивлению. Да и нужно ли оно?
Ёки подставлял лицо под поцелуи священника и неприкрыто наслаждался всем происходящим. Было… восхитительно. Его ни к чему не принуждали, не заставляли что-то делать. Ему просто дарили удовольствие и обещали еще большее.
Даже когда каннуси чуточку властным движением развел руки юноши в стороны, он не возмутился. Только минутку поколебался. Ведь останавливать гудзи так не хотелось. Ёки подкупало с каким непередаваем наслаждением, Санзо его ласкал. Это не была жадность или пошлость, нет, это было больше похоже на восхищение, любование, какое-то невероятно теплое чувство, не любовь в классическом понимании, но что-то ей подобное… А сколько было нежности в его прикосновениях!..
Наверное, она и покорила Ёки окончательно. Он тихо охнул, когда губы каннуси коснулись его вены на шее. Юноша оказался в крепких объятиях гудзи. Это было так восхитительно. Тело мужчины было таким сильным, таким красивым, таким… не передать словами… Парень поднял руки и обнял священника за шею. Пальцы прошлись по коже каннуси. Она оказалась именно такой гладкой, какой и казалась на взгляд.
Ладони Санзо беспрепятственно скользили по телу Ёки, ласкали, нежили. Под ними хотелось выгибаться и стонать. Юноша поднял губки, и тут же их коснулся поцелуй. Намного более страстный, чем до этого. От него мгновенно опалило жаром. Желание разлилось по крови, пламенем прошлось по коже.
Пальцы юноши словно по собственной воле зарылись в шелк волос Санзо. Ёки аж застонал от ощущений. Приник еще ближе. А ладони занялись исследованием плеч, шеи, спины мужчины. Наслаждались атласом кожи, изгибами тела, неожиданной возможностью все это попробовать, ощутить, касаться…
Как он, Ёки, оказался на татами, укрытых пледом, парень не понял. Лишь ощутил спиной контраст колючей мягкости ткани с жесткостью циновок. Однако не обратил на это никакого внимания. Да и как можно думать о чем-то другом, когда он вдруг обнаружил, что и сам имеет возможность касаться каннуси губами. Его уста как раз оторвались ото рта Санзо и скользнули на щеку, потом на подбородок. У кожи был чуть солоноватый вкус, а сам мужчина пах тем дивным сочетанием запахов, что возникает утром в горах. И от того, как близко было это тело, этот сводящий с ума аромат мутилось в глазах и мыслях.
И Ёки продолжал свое исследование. Мышцы под пальцами двигались, а гудзи явно нравились эти прикосновения. Юноша с величайшей радостью понял, что не только ему доставляют удовольствие, но и он тоже. Его губы скользнули на шею любовника, она была крепкая и истинно мужская. И такое наслаждение было целовать ее, легонько захватывать губами тонкую кожу, словно возвращая подаренную нежность – касаться языком вены, в которой так сильно и яростно билась кровь.
Сам же Ёки словно таял под ласками Санзо. Тело будто плавилось. Кровь почти горела. В дивных очах полыхала страсть, а бедра сами собой приподнимались. И только когда прикосновения каннуси стали еще откровеннее, юноша немного забеспокоился. Оторвался от своего увлекательного занятия и чуть испугано посмотрел на мужчину, заглянул в теплые с расширенными зрачками глаза.
- Но… но разве это правильно? – с трудом удалось выговорить парню. – Вы же… каннуси… гудзи… И… и… это, наверное, как-то… неправильно? – он сам смутился, да и отстраняться не торопился, но и просто так – без ответов, убеждений – не мог продолжить.
Ведь… так хорошо.

Санзо рассмеялся. От переполняющих его эмоций и ощущений смех вышел несколько хрипловатым. Как и голос. Голос срывался и осип, голос был переполнен страстью и ласкал не хуже рук священника:
- Ёки-сан, ками учат любить весь мир, вы же являетесь частью его, не так ли? – рука его будто бы самовольно начертала на груди молодого счетовода кандзи, символизирующий любовь. – Любить, не подчиняя и не заставляя делать это против воли, угодно ками. А уж кого.. девушку или такого прекрасного юношу… особенно такого прекрасного, очаровательного и, самое главное, чистого душой юношу как вы, Ёки-сан, это не может быть преступлением. И потом, уж ваши-то родители наслышаны о моей репутации и знали на что отпускали свое дитя…
Мужчина, словно ставя точку, обвел один из сосков юноши языком. Не очень честно, но вести проповеди в таком состоянии было выше сил гудзи. А эти сомнения не стоят того, чтобы из-за них портить все удовольствие. И это не настолько серьезно, чтобы от них нельзя было отвлечь искушающими ласками и нежным шепотом.
Дарить наслаждение оммёдзи умел, наслаждаясь процессом и тем, как расцветает огонь страсти под его руками. Как на щеках появляется румянец, вызванный отнюдь не смущением или жарой. Как соблазнительно припухают расцелованные губы, становясь темнее, напоминая своим цветом созревшие плоды вишни. Как разгоряченное тело покрывается бисеринками пота, которые так приятно слизывать или любоваться игрой света на коже через капельки. Слушать, как сердце заходится в яростном танце, и твое собственное стучит в унисон с ним.
- Какой же вы милый, Ёки-сан, - восхищенно прошептал священник, целуя юношу в распухающие и томно приоткрытые губы.
Потихоньку Санзо опускался все ниже, вычерчивая сложный путь или рисунок на коже мальчика, помогая себе руками и даже порой зубами. Реакция же самой «карты» такая искренняя и жаркая не могла не отозваться еще большим возбуждением, сделав его почти невыносимым.
Кажется, зигзагообразный путь был проделан не зря. Достигнув цели, мужчина понял, что здесь очень ждали. Это не могло не радовать. Удобнее устроившись меж широко разведенных ног Ёки, оммёдзи что-то едва слышно прошептал и тут же приступил к утолению страсти юного любовника, уж больно умоляющим был у него взгляд, одновременно дразня прикосновениями пока еще зажатое колечко мышц ануса чуть отсвечивающих голубым пальцев. В едином ритме каннуси искусно ласкал член Ёки и проникал в него, растягивая и подготавливая. Остановившись на самом пике, когда юноше оставалось совсем чуть-чуть до разрядки, священник отстранился и приподнялся на вытянутых руках, чтобы дотянутся до губ счетовода. Предавая его уста сладкой пытке, мужчина обнял мальчика за талию и вместе с ним сел, крепко прижимая юное создание к себе. Проведя руками по спине и крепко сжав ягодицы, Санзо приподнял его и вошел внутрь, по-прежнему не разрывая поцелуя, лишь углубив оные еще больше, словно хотел съесть паренька таким странным образом. Вновь крепко обнявшись, они задвигались в новом ритме, чтобы быть ближе друг к другу и миру, постигнув всеобщее единство вещей в природе.

Аргументы не показались Ёки слишком уж убедительными… вернее, в обычной ситуации он бы нашел, что на них возразить. Однако ситуация обычной никак не была. О нет, никак. Поэтому юноша лишь слегка ахнул, когда каннуси занялся его соском, выгнулся, прижимаясь ближе и тем самым признавая правоту Санзо. В этот миг тот действительно был прав. Потому что нежность, теплота и любовь – какая бы она ни была – не бывают неправы.
А Санзо именно это и дарил. И еще – пробуждал страсть. Ёки мало сталкивался с этой стороной жизни. И его ласки не были слишком откровенны, но они были искренны… юноша всего себя вкладывал в эти поцелуи, прикосновения. Его руки скользили по плечам и спине мужчины, гладили грудь. Губы снова и снова пробовали на вкус кожу каннуси, его уста. Сам же парень изгибался, стонал, иногда выдыхал имя своего любовника. А на слова о том, что он милый, счастливо разулыбался. А потом ему оставалось только тихо сходить с ума от того бесконечного наслаждения, что дарил ему любовник.
Щеки окрасились не только румянцем страсти, но и смущения, когда Санзо добрался до самого сокровенного. Юноше хотелось и спрятать лицо в ладонях, и умолять о продолжении. Но каннуси все и так понял без слов. И скоро единый ритм страсти захватил обоих. Они сплелись в жадных объятиях, стараясь быть ближе друг другу как это только возможно. И Ёки поразило, что проникновение было практически полностью безболезненным. Легкое неудобство, которое быстро сменилось жаркой волной удовольствия. Не то, чтобы прошлые любовники юноши – целых два! – не заботились о нем, но в этот раз все было намного, намного лучше. А еще Ёки чувствовал себя очень маленьким и хрупким в этих сильных руках, но это не было принижением или чем-то неправильным. Молодой управляющий в эти чудесные моменты чувствовал, что его уважают и они с Санзо равны. И это было восхитительно. Даже глаза любовников были сейчас на одном уровне, а поцелуи не прекращались ни на миг.
Ёки пару раз сбился с ритма, но гудзи легко удержал его, а потом ненадолго остановился, позволяя юноше самому выбрать темп. Парень затрепетал весь, пытаясь преодолеть природную робость, однако уже через пару мгновений начал легонько приподниматься на бедрах каннуси. Мужчина поощрительно улыбнулся и легко подстроился, любуясь отчаянным блеском счастья в лучистых глазах чуда. Впрочем скорость скоро вновь изменить, потому что развязка была слишком близка. И она была восхитительна. Ёки почувствовал ее как некий взрыв, волну жара, родившуюся где-то внутри и окатившую его целиком.
Он вскрикнул, сжимая в себе любовника и чувствуя, как того начинает сотрясать то же счастье.

Какое-то время они просто лежали, пытаясь вновь обрести дыхание, но теперь каждый свое. И Санзо крепко прижимал к себе, гладил по голове и целовал в лоб, виски и приди волос, что неосмотрительно близки оказывались к его персоне. Этот мальчик… это чудо… хотелось на эту ласковую улыбку и то, как он доверчиво прижимался всем телом, в ответ дарить еще больше нежности. Каннуси улыбнулся, это так казалось похожим на первую юношескую любовь, не замутненную еще циничностью мира взрослых и ударами судьбы. Легкое светлое чувство…
Спасибо тебе, малыш.
Мужчина еще крепче прижал к себе любовника, лицом зарываясь в длинные шелковистые и все еще мокрые волосы. И пахнет хорошо…
Лежать бы вот так весь день, но, увы, век смертных короток и в жизни надо успеть не только поучать юных каваев в искусстве любви. Дела, дела, дела. Да и лежать на холодном полу после ледяного купания очень вредно – заболеть можно, что никак не вписывалось в ближайшие планы священника. Под отданного под его опеку ребенка даже упоминать не стоит. Студить его вообще безобразие, тем более, из-за собственной любвеобильности, которую, похоже, уже не исправит ничто и никто.
- Ёки-сан, вы просто прелесть… – улыбка и поцелуй. – Вам хорошо? Позвольте мне, сделать кое-что приятное для вас.
Оммёдзи встал и легко поднял теплое тельце счетовода. Вновь поцеловал и понес в ванную, где уже стояла наполненная водой до краев бадья. Все уже, конечно, давным давно остыло, но немного магии все исправит.
Священник поставил паренька на пол, одной рукой прижимая к себе и ловя его губы своими в мягком поцелуе, одновременно, как бы случайно или пробуя, погружая в воду указательный палец другой руки. Мгновение и в бадье вновь обжигающе тепло.
Подхватив вновь юношу на руки, каннуси вмести с ним перешагнул в воду и плавно опустился в блаженное тепло. Вода всегда была его любимой стихией. Спасибо дедушке. Вода дарит жизнь и смывает все печали, успокаивает и принимает в свои объятья так же нежно как и мать.
- Позвольте, Ёки-сан, я потру вам спинку и помогу помыть волосы, - промурлыкал мужчина, наливая на руку душистый крем…
Как ни странно, но игривое предложение от Санзо оказалось тем, что именно он и имел в виду. То есть гудзи просто помог юноше привести себя в порядок, делая это мягко, нежно и очень приятно. Массаж спины и поглаживание по волосам. Потом теплые объятья пушистого полотенца, тщательное вытирание досуха. Переодевание. А потом неспешное чаепитие совмещенное с приготовлением легкого и сытного завтрака. Надо же подпитать источник энергии юных организмов, им еще расти и расти, и разбрызгивать вокруг тонны беззаботной кипучей гиперактивности. Во время дегустации стряпни оммёдзи, он предложил своему помощнику составить компанию во время прогулки до города, Ёки же самому наверняка нужно провернуть кучу дел в городе, да и Санзо есть чем заняться. Там разойдутся, а через какой-то срок встретятся в каком-нибудь приметном местечке, где можно пообедать и пойти вместе обратно. Чудо, счастливо улыбнувшись, кивнуло и понеслось тут же к себе собираться. Посмотрев ему в след, мужчина сам себе улыбнулся и тоже пошел собираться. Так что вскоре они направились в Хитоёши…

Главная улица

Было так восхитительно – лежать в объятиях Санзо… чувствовать его поглаживания по спинке и волосам, легкие поцелуи… И улыбаться от уха до уха, вспоминая то, что только что произошло, и наслаждаясь ощущениями удовлетворенного тела. Ёки поднял взгляд на священника, всем своим видом показывая, как ему замечательно. И порывисто закивал в ответ на его вопрос, хорошо ли ему. Глаза сияли двумя яркими звездочками. А потом стало еще лучше: его так бережно отнесли в комнату для водных процедур и искупали! Юноша тоже старался поучаствовать в процессе – и себя помыть, и Санзо тоже, но удавалось мало. Каннуси все взял на себя, так что парнишке оставалось только расслабиться и получать удовольствие, благодаря счастливыми взглядами и поцелуями.
Затем они вместе, наслаждаясь каждым моментом, пили чай и завтракали, а после этого гудзи предложил пойти вместе в город. И Ёки тут же вспомнил, как много над сделать. Поэтому поспешно согласился и бросился собираться.
Это чудо с бешеной скоростью носилось по комнате, пытаясь отыскать все, что требовалось ему взять, а список оказался на удивление длинным. Недосушенные волосы постоянно лезли в лицо, а мысли путались от то и дело вылезающих воспоминаний, а улыбка и вовсе не сходила с лица юного счетовода.
Однако не прошло и нескольких минут, когда Ёки уже поджидал каннуси на выходе.

>>> Главная улица

@темы: Эдо - другая история

---

Пригород » Дом каннуси при храме ч2

Еда к удивлению Ёки, пребывающего в убеждении, что мужчины – если они не профессиональные повара - вкусно готовить не могут, оказалась отличной. По крайней мере после долгого пути с его редкими и на редкость неаппетитными перекусами то, что приготовил Санзо, показалось просто восхитительным. К тому же юноше было приятно находиться в обществе нового знакомого, которые на ближайшие годы должен был стать его прямым руководителем. Молодому человеку очень импонировала его обходительность и то, что, похоже, ничего против Ёки он не имел. Что ни говори, а счетовод этого очень побаивался.
Правда, вопрос священника его немного озадачил. Юноша принял чашу из рук каннуси, сделал маленький глоток и задумчиво посмотрел на собеседника:
- Отец… отец сказал, что я вам буду… очень полезен, - чашка была отставлена, равно как и спокойный тон. Ёки по привычке вцепился в косу и принялся ее теребить изящными аккуратными пальчиками. – Понимаете, я седьмой сын в семье. И… и… ками одарили меня очень неплохими способностями к… счету… Но в нашей лавочке… даже с учетом, что мы за последние десять лет открыли еще две, - в голосе невольно скользнула гордость, - одну даже в Эдо! Так вот… в ниших лавочках… мне делать особо нечего. Мои братья и родители отлично справляются. А мне… отец говорит, что мне лучше жить… не в таких шумных городах как Киото или Эдо, - молодой человек счел за благо не объяснять – по крайней мере пока не припрут – почему. – И когда Дайго-сама предложил, чтобы я помогал вам, отец с радостью согласился. Он… он сказал, что это огромная честь для нашей семьи, если я буду работать при храме… и что я должен гордиться этим. И я горжусь, да! – Ёки спохватился и чуть снизил голос, смущенно улыбнувшись. – Отец сказал, что я должен вам помогать, что вам попервости будет, возможно, трудно… понять все нюансы дел… Ведь… вы мало сталкивались с такой работой. А разве Дайго-сама не писал вам о том, зачем меня к вам направляет? – решил осторожно уточнить юноша. Нет, он не собирался ничего скрывать, да и долго ли удастся скрывать то, с какой легкостью он вляпывается во всяческие истории, но ему отчаянно хотелось произвести хорошее впечатление на каннуси. – А что касаемо вашей репутации… - парень даже губку прикусил в раздумьях. – Почему это должно было заставить отца призадуматься? Он мне сказал, что вы выдающаяся личность. Каннуси в ранге гудзи! – глаза вновь засветились восторгом. – Что вы очень умный и уважаемый человек, много знаете и много повидали! И что, несомненно, работать рядом с вами не только огромная честь, но и очень-очень интересно, - Ёки взволнованно подергал себя за косу и осторожно поинтересовался: - А что – отец утаил от меня что-то, что мне стоит знать?
Мягкие сумерки незаметно подобрались к большому дому, легли на лица говоривших, оттеняя очарование юноши и красоту четких черт мужчины.

Неспешно попивая чай во время пламенной речи Еки, Санзо предавался лирическим воспоминания о своей молодости. Весьма бурной надо сказать. Пожалуй, все-таки в возрасте этого милого юноши таким наивным он не был. Конечно, воспитание накладывало свой след. На свершения подвигов, читай глупостей, времени оставалось не так уж и много. В драки он сам никогда не лез первым. Достать его подначками было очень непросто – слишком спокойный и уравновешенный характер. Да и побаивались с ним связываться сверстники, мало ли чем может ответить парень, постигающий таинственные пути магии. Или может дело было в том, что к тому моменты, когда большинство юношей и девушек только начали всерьез задумываться о смысле бытия и своем месте в мире, будущий каннуси уже во всем разобрался, да и всякие комплексы насчет внешности, ответственности и прочие сомнения его никогда не мучили. Оммедзи не имеет право сомневаться в себе и своих силах, ибо это равносильно смерти, да и священнику душевные терзания тоже будут мешаться.
Да молодость у всех протекает по-разному. Интересно, что вырастет из этого чуда? Сохранит ли он веру в людей и это свое детское восхищение перед всем миром? Хотелось бы надеяться. Мда, а еще интересно, чему оно научится у меня и как к этому отнесутся его родители? Насколько я помню, они весьма строгие люди. Мда, как же у них такое вот выросло?
Мальчик восторженным щенком уставился на мужчину, ожидая ответы на свои вопросы. Что-то подсказывало, что такие сценки будут очень часто повторяться.
Санзо сделал еще глоток чая, раздумывая в каком виде подать ему правду об «умном и уважаемом человеке». С одной стороны пугать такого милого юношу не хотелось, а с другой стороны предупредить надо было, дабы в будущем не произошло падения кумиров с их пьедесталов и жестокого разочарования.
- Ну надо же, - Каннуси тихо рассмеялся. Не над наивностью собеседника, а над самим собой. – В Киото еще остались люди, не наслышанные об этой истории. Истории, из-за которой меня и выставили из Киото. Вы не знали? Да, иначе мы с вами вряд ли когда-нибудь работали бы вместе, поскольку я, как старший сын, заменил бы отца, а при нашем храме счетоводов, увы, хватает.
В конце концов, лучше этот милый симпатичный юноша, чем какой-нибудь занудный противный старикашка.
- А отправили меня в далекие провинции за то, что я соблазнил сына одной очень влиятельной персоны, после мне припомнили другие мои любовные приключения. Вообще-то каннуси никто не запрещал увлекаться столь земными вещами, но, как выразился мой многоуважаемый отец: «Это уже просто перебор, священник должен быть примером для прихожан, а ты можешь разве, что разлагать общество».
Взгляд светло-карих глаз был откровенно лукавым.
- А второй известный факт обо мне, которой, боюсь, тоже благополучно умолчали это то, что я оммедзи. И очень часто имею дело кроме ками с потусторонними силами. Демоны, призраки, оборотни…
Тут решил напомнить о себе блудный шики, вернувшийся с прогулки и привлеченный шумом. Судя по вздутию где-то в районе живота, змей успел плотно пообедать вполне земной пищей. Обычно, Оро для простых смертных был невидим и неосязаем, будучи нематериальным в этом мире, но, используя некоторую часть своей магии, мог вполне стать достаточно плотным и видимым, что несомненно наделенный чувством юмора дух сейчас и проделал, влезая на колени к мальчику и приветственно шипя.

Признаться, Ёки мало задумывался над тем, что старший сын Дайго-самы делает в Хитоеши. Просто принял это как данность. Помнить он эту скандальную историю не мог: слишком маленький был, когда она произошла, а потом и не подумал что-то о Санзо-саме расспрашивать, полностью доверяя отцу. «А правда, почему родители отправили меня к нему? – немного запоздало принялся размышлять парень, делая осторожные глотки восхитительного чая. - Может, не знали? Или знали, но не посчитали это серьезным недостатком? В конце концов ками и правда не запрещали любви… ведь так?».
Ёки поймал лукавый взгляд священника и мгновенно покраснел. Отвел глаза, но перед этим взор невольно оценивающе прошелся по каннуси, и молодой управляющий невольно подумал, что Санзо-сама слишком интересный мужчина, чтобы не пользоваться популярностью. «В конце концов я и сам был в мужских объятиях и знаю, как это приятно…» Юноша вновь посмотрел на собеседника и даже слегка улыбнулся, не зная, как по-другому выразить то, что не считает любвеобильность каннуси недостатком.
Но улыбка тут же сползла с лица парнишки, когда Санзо поведал про свою вторую особенность.
- Омм-ммедзи?… - дрожащим голосом переспросил Ёки. –Призраки?.. Об-боротни?.. Дддемоны?!..
Вот чего-чего, а всяких потусторонних сил юноша боялся панически. Просто до одури. Глаза стали расширяться до отпущенного природой предела, а лицо бледнеть.
Тут он почувствовал, что до него что-то дотрагивается. И оно живое! Боясь после слов каннуси даже предположить, что это может быть, Ёки опустил взгляд и увидел, как на его колени заползает на глазах приобретающий форму и цвет змей. Змей!
Такого уже парень не мог выдержать. Он попытался вскочить, но запутался в собственных ногах и кимоно. Услышав еще и шипение рептилии, да еще судя по всему не простой, а потусторонней, и не имея возможности оказаться от нее как можно дальше, Ёки сделал то, что обычно происходило с ним в подобных – уууужааасных – ситуациях: он упал в обморок.
Срезанным цветком распластавшись на татами.
Чашка с почти допитым чаем упала рядом.

- Оро! – укоризненно посмотрев на проказника, мужчина отставил свою чашку и поднялся. – Ну и зачем ты бедного ребенка напугал?
Насмешливо сверкнув лиловым глазом, паразит стал терять материальность, путно шустро уползая в сторону от недовольного хозяина. Тот, правда, не обратил внимания на фокусы шики, более обеспокоенный состоянием юноши. Обморок это еще ничего, но мальчик мог сильно удариться головой при падении.
Ну, спасибо вам, дорогой отец. И это только за то, что я не сподобился подарить вам с матушкой внука? Своих что ли младенцев мало? Если парнишка так боится всего связанного с колдовством, то это грозит нам обоим большими проблемами.
Священник опустился на колени рядом с Еки. Заметных травм на первый взгляд не было. Оставалось надеяться, что чуду повезло. Санзо легонько похлопал жертву змеиных шуток по щекам.
- Эй, Еки-сан… - получилось, поскольку юное созданье затрепетало длинными ресницами и открыло карие свои и очень теплые очи. – Как вы себя чувствуете?
Немного помолчав, юноша неуверенно сказал, что все хорошо и робко поинтересовался, где страшная змеюка. Каннуси, улыбнувшись, сообщил, что она уползла, и краешком глаза покосился на свое плечо, которое по любимой привычке и оплетал Оро, нагло заняв любимое место, пока оммедзи был слишком занят возней с бессознательным пареньком. Мужчина быстро всучил Еки свою чашку чая, чтобы тот отвлекся на это приятное действо. Сам же занялся устранением локального наводнения, устроенным юношей. Собирая пролитую воду в тазик, он осторожно снял с плеча змея, и под прикрытием своей спины дал знак шики, чтобы тот не шумел и не привлекал ненужное к себе внимание. Покончив с делами, Санзо обернулся к юноше:
- Еки-сан, а вы не хотите со мной пойти к храму?
Надо будет попросить у ками для этого чуда особого благословения…

Ёки пришел в себя от легких похлопываний по щекам. «Ну вот, опять я обморок бухнулся», - расстроено подумал он. Тут же в памяти всплыла «страшная змеюка», но его уверили, что она уползла. Помогли подняться и всучили в лапы чашку с чаем. Пока каннуси возился с устранением наведенных юношей беспорядков, парень маленькими глоточками чай и обдумывал все ранее сказанное. «Санзо-сама – оммедзи… оммедзи… оммедзи… Мама!!!». Однако мамы в ближайшем доступе не было, и пришлось разбираться самому. Ёки сделал еще один глоток и, усилием воли подавив панику, продолжил размышления: «Оммедзи… Чем это мне грозит?.. Хм… Призраки, оборотни, демоны!!!.. Мамочка!!!». Панику пришлось подавлять по второму разу. «Но ведь… вряд ли он часто колдует?.. Хм… Или часто?.. И что они… призраки, оборотни, демоны… так и будут по дому шастать?.. Ками-сама, спасите-помогите!!!». И вновь пришлось, вцепившись в чашку, приводить себя в порядок. «А я?.. А вдруг… он и меня?!...», - на этой мысли Ёки чуть повторно не упал в обморок. Упасть не упал, но побледнел изрядно.
- Ёки-сан, а вы не хотите со мной пойти к храму?
Юноша аж вздрогнул от этих слов. Полными страха глазами уставился на мужчину. «Но ведь он еще и священник. Он не должен причинять людям зло?.. Или не должен, но может?». Юный управляющий еще крепче сжал чашку – слава ками, хорошо была сделана, на совесть. Потом заставил себя все же ослабить хватку и робко кивнуть. Отставил многострадальную посуду и попытался встать. Каннуси внимательно наблюдал за ним, и юноша вновь покраснел.
- Простите… я не хотел доставить беспокойство, - пробормотал он, пряча глаза.
Они вышли из дома. Несмотря на то, что в помещении уже вовсю царили тени, снаружи было еще довольно светло, хоть солнце уже ощутимо клонилось к западу.
Мужчина и юноша дошли уже до сада, окружающего храм, когда Ёки наконец решился. Как всегда в моменты волнения забыв об этикете, он подергал священника за рукав и, когда тот перевел взгляд пронзительных светло-карих глаз на юношу, выпалил:
- Санзо-сама, а вы часто колдуете? То есть я хотел спросить, будут ли у нас в доме постоянно шастать… всякие оборотни и призраки? – глаза вновь расширились от страха и волнения. – И… и… будете ли вы… меня… против меня… магию обращать?..
Ошалев от собственной смелости, если не сказать глупости, Ёки весь сжался, совсем забыв, что до сих пор стискивает в пальцах голубой хлопок юкаты.

>>> Храм

Что-то гложило паренька. Это было видно невооруженным взглядом. Признаваться же в своих страхах юноша пока не спешил.
Если он боится того, о чем я думаю, то жить нам будет крайне весело. Что-то я сомневаюсь, что это чудо согласится поехать обратно. Как же, тогда ведь родителей подведет. Позор для семьи и все такое. А мальчику мучатся. Как с ним поделится своим мужеством? Не дай ками упадет в обморок тогда, когда это будет менее всего правильно, погибнет же.
Перед походом в храм такие мысли совсем не годились, но и успокоить тревожные думы насчет подопечного не удавалось. Образ жизни Санзо не был особо безопасным, но никогда еще с ним рядом не находилось настолько тонкий и нуждающийся в опеке огонек человеческой жизни. По логике стоило бы запугать Еки так, чтобы он сам мечтал сбежать куда подальше от того, кто притягивает к себе опасность или сам ее находит, но каннуси не привык отступать перед трудностями. Отвернутся, отступить в сторону слишком легко. Защищать и оберегать куда труднее. Ответственнее. Только гудзи храма Хитоеши уже давно не был ребенком, чтобы боятся принимать на свои плечи такой груз. Да и потом он такой милый, этот очаровательный малыш.
«О.. кажется, я уже влюбился…» - несколько легкомысленно констатировал мужчина. Додумать насчет своей кобелимости он не успел, прерванный наивными и трогательными вопросами юноши.
Ками-сама, вы же о нем позаботитесь тоже, да? Ну и чудо… не бойся, малыш…
Каннуси мягко и тепло улыбнулся, возложив ладонь на чело парня.
- Еки-сан, вам не стыдно такое думать? – теплый дружеский смех и расплавленное ласковое золото глаз. – Я все-таки священник, я не темный оммедзи, чтобы призывать к себе на службу силы против их воли. И тем более не причиню вам вреда. Хотя…. – Взгляд сделался хитрым-хитрым. Как у лисы. – Если вы будете плохо себя вести и не выполнять своих обязанностей, я вам хвостик свиной приделаю. Пойдемте, Еки-сан, нам надо почтить ками этих мест.
Санзо повел юношу за собой, не обратив внимание, что мальчик так и не отпустил рукав его юкаты.

Храм

аааааа народ... вы жжжжжжете! Честно... я в восторге... и не только я :nuts: по два плюсика каждому!

>>> Храм

Санзо положил руку на плечо молодому человеку и кивнул. Ёки все понял без слов. Коснулся руки Рэйдзэя и потянул за собой. Воин послушно двинулся за ними. Шел он немного деревянным шагом, но тем не менее не спотыкался, не падал, но иных признаков разумности не подавал.
- Не волнуйся. Завтра с ним все будет в порядке, - ответил на обеспокоенный взгляд юноши священник.
Признаться, Дзунья куда меньше волновал Ёки, чем Санзо. Рэйдзей был совершенно чужим человеком, а вот Санзо уже стал дорог юному управляющему. Но вроде бы пока особых причин беспокоиться не было: каннуси хоть и продолжал опираться на парня, иногда даже вполне ощутимо, но все же выглядел не совсем уж умирающим.
Дорожка довела странную троицу до большого дома. Там Санзо наконец снял руку с плеч Ёки и предложил выбирать комнату и устраиваться спать. Им всем действительно требовалось хорошенько отдохнуть. Юноша еще немного покрутился вокруг, но убедившись, что его помощь действительно не нужна, достал футон из заботливо уложенных матерью вещей и, доковыляв до ближайшей комнаты, завалился спать.
«Завтра выберу комнату. Или в этой останусь…», - были его последние в этот день мысли.

Утро выдалось прекрасным. Каннуси после вчерашнего чувствовал себя более чем сносно. К тому же он успел выпить чашек шесть превосходного чая, что с собой на дорогу дала одна из его поклонниц, прежде чем хоть кто-то из ночевавших в доме гостей и теперь уже законных обитателей соизволил подать признаки жизни. Змей, обожравшийся мышей, сладко дремал и нежился в первых лучах солнца на крыше. Ёки посапывал, утомленный свалившимися в день приезда событиями. Так что первым увиденным человеческим существом оказался Дзунья. Пациент выглядел отлично, насколько, надо полагать, вообще мог выглядеть, и жаждал вернуться к своим обязанностям. Осмотрев ниндзя, Санзо пришел к тем же выводам и разрешил пациенту покинуть гостеприимный дом, предложив проводить, поскольку сам он собирался в храм. Наскоро собравшись, оба вскоре вышли на улицу и неспешно побрели в сторону дороги, ведущей в город. Дойдя до тракта, они распрощались, и каждый направился по своим делам.

Храм

Проснулся Ёки в странном настроении. Долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь сообразить, с чего это ему стали сниться такие странные сны – оммедзи, появляющиеся из ниоткуда змеи, люди, похожие на призраков, странные вороны и незнакомки, рассыпающиеся в прах и восстающие из него веточки. Однако результат размышлений сильно удивил парня: по всему выходило, что все это – «О ками-сама, за что?!» - происходило на самом деле.
Желая убедиться в нереальности сего заключения, Ёки открыл глаза и с искренним удивлением обнаружил себя в совершенно незнакомом комнате. Мозги заработали по новой, и юноше пришлось со вздохом признать, что отныне его жизнь действительно изменилась, а все произошедшее вчера не было сном или страшной сказкой.
Но долго грустить Ёки не умел и уже через пару минут прыгал вниз за своими вещами, так до сих и стоящими где-то недалеко от двери. Дом был очень тих, словно в нем никого больше не было.
Вещи нашлись там, где молодой человек их вчера оставил. Парень затащил все свое добро наверх, еще какое-то время выбирал комнату, потом наконец остановился на одной из них – не особо отличившейся от других, но чем-то приглянувшейся юноше – и оставил их в ней.
Некоторое время Ёки побродил по дому, совершая обычные утренние действия и ища каннуси. «А Санзо-сама, наверное, в храме!», - наконец-то осенило дурную спросонья голову, и юный управляющий радостно попрыгал туда. Ему очень хотелось поздороваться со своим новым наставником. «Заодно и ками поприветствую!».
Улыбка уже светилось на миленьком личике.

>>> Храм

>>> Храм

Ёки совсем уж было отчаялся, когда в поле видимости появился каннуси. Правда, говорил он совсем уж странные вещи. Как это – нет никакого каппы? Кто же его тогда держит? Парень даже застыл от недоумения. «Наверное, он хочет меня успокоить». Юноша не знал, как реагировать на такое… ведь… ведь страшно!!!
Священник же зря времени не терял и уже подплывал к управляющему, попросил немного потерпеть и нырнул. Ёки уже заледенел весь – от ужаса и самого что ни на есть настоящего холода. Хотелось биться в истерике, схватиться за Санзо и дергаться, не желая отдавать свою жизнь без борьбы. И юноша не знал, какими силами ему удалось удержать себя на месте и в относительной неподвижности, не иначе ками помогли.
И вдруг нога почувствовала свободу. Правда, как-то особо воспользоваться Ёки этим не сумел – мышцы не желали совершать слишком активных действий. Каннуси и тут не подкачал: сам вытащил парнишку на берег. Оказавшись в объятиях Санзо, юноша всхлипнул, прижался к нему, вцепился в его кимоно. Жутко хотелось зарыться мордашкой в грудь мужчины, приникнуть к нему покрепче, обнять и никогда, никогда не отпускать. А гудзи тем временем подхватил мальчишку на руки и понес к дому. Ёки, раскрыв ротик, уставился на улыбку своего спасителя. Мужчина казался таким уверенным, таким сильным, таким надежным.
Парень тут же обвил руками его шею, положил голову на плечо и прижался, закрыв глаза. Очень хотелось повсхлипывать, но каким-то чудом он держался.
- Санзо-сама, вы же не врете мне?! – вдруг осенило юношу. – Это д-действительно был не каппа? Не каппа? Он же отпустил меня… но, может, он просто в-выбрал меня в жертву. И теперь я буду бледнеть, чахнуть и умру от какой-нибудь страшной болезни?! – да-да, в их семье любили сказки на ночь. - Да?!! Да?!! Санзо-сама!!! Ну скажите!
Однако каннуси начал весьма убедительно уверять Ёки в том, что это был не каппа и что в любом случае ему должно быть спокойно рядом с ним, ведь он не только священник, но и оммедзи: и нечисть отгонит, и вылечит. Юноша расширившимися до предела глазами некоторое время смотрел на Санзо, потом все же всхлипнул и зарылся личиком в шею мужчины.
Так они и добрались до дома. А там гудзи сгрузил Ёки на татами, приказал раздеваться и, исчезнув ненадолго, появился с горячим сакэ и теплым пледом.
До его возвращения парень, разумеется, ничего не успел сделать. Только и смог, что заледенелыми плохо гнущимися пальцами развязать узел оби. Отчаянно посмотрел на каннуси.
Губы юноши – как впрочем и все тело - дрожали, а в глазах еще плескался испуг. Ему так хотелось, чтобы Санзо его опять обнял.

Видя, что с подопечным дело совсем плохо, Санзо опустился рядом с ним на колени и оставил пока поднос с кувшинчиком сакэ и двумя стаканами в сторону. Он обнял юношу и успокаивающе провел рукой по спине.
- Ёки-сан, не бойтесь. Все теперь хорошо. Никто вас не обидит. Все хорошо. И скоро будет не так холодно. Дайте, я вам только немного помогу…
На деле мужчине все пришлось делать самому, поскольку находящийся в состоянии близкому к шоку счетовод не был ни на что способен. Отстранившись, каннуси налил продрогшему мальчику горячительного напитка и чуть ли не силой заставил выпить первый стаканчик. После него глаза Ёки приняли несколько более осмысленное выражение, перестав напоминать очи маленькой загнанной в угол зверюшки.
Далее мужчина занялся избавлением пострадавшего от мокрой одежды, попутно массируя ледяные конечности для разогрева, и насухо вытер полотенцем. После чего основательно закутал как в кокон.
- Как вы себя чувствуете? Теплее стало? А сейчас мы займемся вашими дивными волосами.
Санзо аккуратно расплел мокрую косичку, пропуская волосы сквозь пальцы и наслаждаясь их шелковистостью. Взяв полотенце, мужчина стал мягко и осторожно сушить это богатство, начав растирать с головы и постепенно подбираясь к самым кончикам. Закончив, каннуси налил еще стаканчик сакэ и передал прямо в лапки юноше. Глядя на его чуть порозовевшую милую мордашку, он не удержался от того, чтобы не погладить паренька по голове и поцеловать в лоб, чтобы немного подбодрить.
Успокоившись насчет помощника, священник, наконец, обратил внимание на собственную мокрую персону. Стянув юката с плеч, оммедзи ненадолго прервался, чтобы согреться изнутри с помощью алкоголя, одним махом выпив свой стаканчик. Подышал на замерзшие пальцы и немного размял их для того, чтобы разогнать кровь. Борясь с желанием застучать зубами от холода, Санзо переключился вновь на борьбу с мокрой одеждой, которая вскоре увенчалась его полной победой. Отбросив мокрую тряпку подальше, каннуси переключился на отжимание и вытирание своих волос. И только, когда мужчина потянулся за вторым пледом, то заметил отчаянное смущение, залившее алой краской щечки и кончики ушей юноши, и неприкрытое любопытство, и странные искорки в темных очах. Поймав взгляд каннуси, застигнутый с поличным, если так можно выразиться, тот не сразу отвел взгляд, переведя его куда-то вниз и район пола, только тут же метнувшись обратно, потому как натолкнулся на тот факт, что священник снял с себя абсолютно все. Ушки у юного счетовода стали еще малиновее, и это смотрелось так очаровательно.
Чудушко, да и только. Очень хорошенькое чудушко. Эти длинные ресницы…
- Ёки-сан, знаете, есть один хороший способ согреться, позвольте я вам его покажу.
Забыв про плед, Санзо склонился к юноше, поймал его за подбородок и нежно поцеловал в губы, завлекая лаской в более глубокий и страстный, овладевая его ртом и затягивая его в древнюю как мир игру, для которой так идеально подходят двое, немного сакэ, немного страсти и ворох пледов.

@темы: Эдо - другая история

---

Пригород » Дом каннуси при храме ч1

описание

Недалеко от храма находится старый дом священника. Раньше здесь жил священник в ранге оси, поэтому дом большой и в состоянии приютить несколько путников-паломников на ночь. Но, к сожалению, каннуси умер, не успев передать свое звание и имущество. В итоге, дом и прилегающий к нему сад стали несколько запущены.
Высокий прочный деревянный забор надежно скрывает традиционный для Японии дом минка и несколько пристроек типа конюшни, колодца и удобств.
Согласно традициям, двухэтажный минка покоится на крепких сваях, предохраняющих дом от излишней сырости и землетрясений. Первый этаж представляет собой одну большую комнату, разделенную на отдельные с помощью седзи. Здесь есть кухня, ванная (просто комнатка с огромной бадьей, ковшиками, полотенцами и прочим необходимым), гардеробная, общая комната для общения с множеством подушек, татами и маленькой жаровней, подсобка, прихожая, где гости оставляют свою обувь. В прихожей же есть лестница ведущая на второй этаж.
Второй этаж представляет собой коридор с множеством дверей по бокам, ведущие в разные комнаты. Библиотека, кабинет помощника с внушительным столом и огромной бухгалтерской книгой, пять спален. Две из них заняты.
Одна принадлежит самому Санзо. Самая большая, как и положено хозяину дома. Чистая. Уютная. На небольшом столике примостились изрядно обгоревшая свеча, несколько ароматических палочек, пара свитков.
Другая принадлежит Еки. Небольшая светлая комнатка. Отличается от других наличием легкого бардака, придающего ей вид весьма милый.
Попасть туда можно либо по натоптанной колее от главной дороги, либо небольшой тропкой от храма.

Как прекрасен Киото весной. Прекрасные дворцы и храмы утопают в цветущей сакуре, и, кажется, будто весь город наводнили облака, снизошедшие до игр простых смертных. Совершенство, не доступное человеческим рукам.
В тиши пустого храма привычно уютно и легко, так как может быть только дома. Только проскитавшись несколько лет и месяцев по дорогам и чужим углам, узнаешь всю прелесть возвращения в родные края. Дом. Место, где тебе всегда рады. И здесь всегда все самое-самое, как и когда-то в детстве. Самая вкусная еда, самая мягкая постель и самые красивые девушки.
Улыбнувшись своим несколько сентиментальным мыслям, мужчина позвонил в колокол, отгоняя злых духов. Прекрасный чистый звон разнесся по саду и храму, эхом отдаваясь между колонами. Звяк. Вторила монетка, брошенная в ящичек для пожертвований. Положенные по традиции поклоны. Два хлопка в ладоши. И снова поклоны. Каждое движение отточено, неторопливо и грациозно. Наполнено смыслом и внутренним знанием. Ведь исполняющий ритуал не простой горожанин, спешащий по своим делам, а священник, для которого общение с ками все равно, что для актера выступление на сцене. Даже если и нет публики, все должно быть красиво. И так словно это мгновение первое и последнее.
Медитация священника была прервана хрустом гравия под чьими-то ногами. Но он даже не обернулся посмотреть на пришельца, и так зная, кто это.
- Прошу прощения, я не помешал вашей молитве? – вежливо поинтересовался подошедший.
- Нет, что вы, господин первосвященник. Я уже закончил.
- Тогда позвольте пригласить вас на небольшую прогулку.
Двое мужчин неспешно шли по дорожке, усыпанной гравием, мимо торий и любовались садом.
- Кабинет рассмотрел ваше дело и дал вам направление в Хитоеши.
Вполоборота к собеседнику. Задумчивая улыбка и пристальный взгляд вдаль. Рука привычно ласкает невидимого для большинства шики.
- Что-то еще? Здесь никого нет кроме нас.
- Император очень недоволен тем, как продвигается перемирие между Ватанабэ и Ямамото Слишком много жизней загублено. Воины гибнут не на поле боя…
- А дома на семейных торжествах или случайно, - продолжил мысль более молодой священник.
- К сожалению, официально между семьями перемирие, но все далеко не так радужно, как кажется. Увы, прямых доказательств нет. Поэтому и нужны не такие … официальные способы налаживания мира.
- Что ж. я Вас прекрасно понял. Отправлюсь в путь, как только соберусь. Вы хотели бы что-нибудь добавить от себя лично?
Седеющий, но все еще крепкий как дуб первосвященник тоже посмотрел туда же, куда и его собеседник. Вздохнул, как-то резко превращаясь из столь важной персоны в обыкновенного смертного с очень теплыми глазами.
- Сын мой, может, хоть там ты все-таки осядешь? И почему ты так упорно отказываешься от предлагаемого ранга здесь? Я бы с радостью уступил тебе свое место и ушел на покой.
Младший и неуловимо похожий на него мужчина перевел взор светло-карих глаз на говорившего.
- Достопочтенный отец, вы же знаете, мне нравится путешествовать. И потом, помнится, даже в ранге нэги при вашем и других храмах Киото мне было отказано.
- Еще бы ...- не удержался от ехидного фырканья Дайго-сама. - Ты же ни одной юбки не пропустил, да и не только юбки. Вот зачем ты сына господина Но очаровывал? Только не говори, что не знал о строгости его родителей и их связях, и этот скандал произошел случайно.
- Не буду, - покаялся оси. – Я предпочитаю отдать Киото другим членам нашей семьи. У Шинтаро слабое здоровье и он более достоин вашего сана.
Какое-то время мужчины молчали, думая о своем.
- Как здоровье матушки? Все ли в порядке? – прервал затянувшееся молчание Санзо.
- Ками благосклонны к твоей матери, ее здоровье прекрасно, а роды обещают быть легкими, - гордо улыбнулся отец большого семейства. – Говорит, девочка будет.
- Это…


Воспоминание-сон было прервано самым вульгарным образом. Мычанием одного из быков, тащивших повозку с многочисленным скарбом. Сам новоиспеченный каннуси и не планировал столько брать, но заботливые родители, а также многочисленные друзья, поклонницы, поклонники и просто особо участливые прихожане, не смогли отпустить Санзо в дорогу без помощи и памятных и не очень подарков. В итоге, этой помощи набралось три повозки, отчего путешествие несколько затянулось.
- Санзо-сама! – крикнул один из погонщиков. – Мы прибыли.
Мужчина с наслаждением потянулся и спрыгнул, неспешно подойдя к запертым воротам, чтобы их открыть врученным по приезду в префектуру проводником и по совместительству представителем местной администрации.
Со зловещим скрипом ворота все-таки открылись, и каннуси смог наконец-то осмотреть свои владения. Работы здесь предстояло не мало, но в целом все выглядело надежно, и аура у этого места была легкой и светлой.
- Заносите! – отдал приказ помощникам Санзо, первым заходя в дом. Еще до захода солнца они закончат разгрузку и уедут, оставив в доме только священника и его шики, пытающегося понять, что означало последнее дошедшее письмо главы семьи, цветасто расписывающее достоинства некоего молодого человека, отправленного к нему управляющим. Интуиция оммедзи и знание отцовской логики сулило много неприятностей. Так чем же может быть так ужасен семнадцатилетний юноша?

Родители Ёки договорились со своим соседом, чтобы тот подвез юношу до Хитоеши и присмотрел за ним во время пути. Отношения между их семьями были вполне приятельские, так что мужчина не отказался сделать небольшой круг, когда по своим делам направлялся куда дальше.
Последние часы путешествия Ёки сидел как на иголках, а его попутчики только посмеивались украдкой над таким нетерпением. Посмеиваться посмеивались, но не уставали следить, чтобы юноша куда-нибудь не влип во время недолгих остановок: всему их кварталу была отлично известна способность юного счетовода находить приключения на свою и окружающих многострадальные головы. Даже поговорка соответствующая ходила: вляпаться как Ёки.
- Ну вот, похоже, прибыли, - произнес сосед, добродушно улыбаясь.
Ёки с противоречивыми чувствами разглядывал высокий забор и то немногое, что было из-за него видно.
Парень сбивчиво попрощался с почти родными людьми, стащил с телеги свои вещи и скользнул в приоткрытые ворота. Быки за его спиной тронулись дальше по укатанной пыльной дороге. А сосед еще какое-то время мучался вопросом, может, все-таки стоило довести юношу до самых дверей, а то мало ли… Однако дела не ждали, а он и так потерял много времени.
Вопреки опасениям старинного друга семьи с Ёки ничего во время пути от ворот до дома не случилось. Наоборот он был почти счастлив. С безудержным любопытством оглядывал подзапущенный сад, немногочисленные хозяйственные постройки, большой дом, изящество его совершенных форм и гордое величие изогнутой украшенной резными узорами крыши.
«Я думаю, мне тут будет хорошо, - подумал совсем городской мальчик Ёки и улыбнулся. Солнце заливало сад, играло бликами на украшениях минки и дарило ощущение того, что все будет хорошо и впереди ждет лишь счастье. – Надеюсь, это место станет мне домом».
За подобными мыслями молодой человек добрался до самой двери. И замер около нее, пытаясь справиться с волнением. Удавалось с трудом. С одной стороны, было жутко тревожно – как его тут встретят, что из себя представляет незнакомый каннуси, понравится ли ему Ёки, как они уживутся. А с другой – радость так и лучилась из глаз юноши, привычно верившего в лучшее. Вокруг и впереди было столько всего нового и интересного, что ужасно хотелось уже быстрее вступить в этот совсем другой период его жизни.
Ёки попытался придать лицу спокойное и почтительное выражение. Мама и воспитатели часто отчитывали его за то, что по его мордашке можно прочесть абсолютно все, что он думает. Через какое-то время юный счетовод решил, что достаточно благообразно выглядит. На самом деле глаза продолжали сиять волнением на пару с восторгом, а на губы каждый миг готова была выскочить улыбка, и не заметить этого было невозможно. Однако Ёки сего безобразия не видел, пребывая в святой уверенности, что выглядит, как и положено, невозмутимо и смиренно.
Так что юноша поставил рядом с собой объемный мешок, где хранилась его одежда и иже с ней, прижал покрепче к боку короб с самым ценным – счетной доской, надежно упакованными письменными принадлежностями, несколькими свитками, в том числе и наставлением отца о том, как должно вести дела и на что в первую очередь надлежит обращать внимание, и подобными тому вещами, и смело постучал.
Какое-то время ничего не происходило, парень даже успел забеспокоиться, но вот седзи отодвинулась, и перед ним предстал высокий с четкими резковатыми чертами лица мужчина. Ёки больше всего поразили его глаза: создавалось впечатление, что они видят насквозь этот и другой миры.
Сообразив, что неприлично долго молчит и пялится на незнакомца, юноша еще крепче, так что побелели пальцы, сжал уголок короба и произнес:
- Коннитива! Вы должно быть Санзо-сама? – юноша сообразил, что забыл поклониться, и тут же исправил это. Затем выпрямился и вновь заговорил: - Я – Ёки. Почтенный каннуси Дайго-сама должен был писать вам обо мне…
На этом красноречие Ёки закончилось, так что завершение фразы получилось скомканным, и юноша счел нужным еще раз поклониться. Что и сделал, а затем выжидательно уставился на мужчину.

Отослав людей, после того, как разгрузка была завершена, Санзо занялся привычными, но все равно утомительными для любого знающего, что такое переезды с места на место, делами вроде уборки и раскладывания вещей.
Правда, у человека, знающего омме-до, все же есть некоторые преимущества перед простым смертным. Например, возможность смухлевать с уборкой. Что и сделал каннуси, надеясь побыстрее разобраться с домашними делами и приступить к другим делам.
Начертанные в пыли нужные кандзи. Слова, помогающие пробудить силу. Пальцы, сложенные особым образом. Волосы, развевающиеся без малейшего участия ветра или сквозняка. Картинка не для слабонервных. Хотя, как правило, те кто заставал Санзо в момент колдовства пугались не этого, а того как меняют цвет с карего на зеленый глаза, начиная слабо светится в темноте. Люди любят пугаться. Дай им только волю. Особенно того, чего в принципе и не надо, при этом напрочь забывая о страхе перед действительно опасными и важными вещами, нарушая древние запреты и печати. Любопытство – это порок, который может привести к глупой и бестолковой смерти. Если повезет.
Выкрикнув последнее слово, оммедзи резко вытянул руки вперед в особом жесте. Вырвавшаяся на свободу магическая сила обрела форму и тут же растворилась в окружающем мире, исполнив свое предназначение.
- Ну вот, теперь здесь и жить можно. Оро, хочешь погулять?
Шики рыжей лентой стек с плеч хозяина на пол и деловито зашуршал в поисках ближайшей щели. Змей собирался осмотреть территорию и немного поразвлечься, пугаю не видящих, но чувствующих его мышек.
Санзо же занялся разбором вещей. Частично с этим помогли рабочие, перетащив особо тяжелые сундуки по местам, указанным каннуси, а с тем, что пока валялось посреди прихожей и в общей комнате, можно было значительно быстрее управиться опять-таки с помощью особого дара, еще успевая что-нибудь попутно сделать.
Вещи сами раскладывались по нужным местам, а мужчина вновь перечитывал письмо дражайшего родителя заставшее его в пути и пытался понять в чем подвох. Ибо он точно был. Тут-то как раз и последовал стук в дверь и мысленный сигнал от заметившего гостя змея.
Колдовскую деятельность пришлось срочно прекратить. Простая предосторожность. Чем меньше о тебе знают, тем дольше проживешь.
Гудзи, прикидывая кто это, неспешно отправился встречать гостя, так и не отложив письма. Отодвинув седзи в сторону, Санзо узрел перед собой дивное творение природы и воли ками. Творение очаровательно сияло переполненными счастьем глазами, словно увидело перед собой самого Императора, явно с трудом сдерживало улыбку и от волнения чуть не позабыло об этикете. Прекрасная юность, переполненная энергией. И весьма-весьма симпатичная к тому же. Хорошенький, очаровательный и очень наивный. Так и хотелось улыбнуться этому чуду в ответ, что и не переминул сделать оммедзи, подбадривая смущающегося парнишку. И чудо представилось, даже не подозревая как удивило каннуси. Удивленно смерив Еки взглядом, священник посмотрел в то самое письмо, где отец расхваливал таланты юноши. Там точно было написано, что ему восемнадцать, что он умный, серьезный, великолепно знает счет и прочее.
Что-то как-то реальность расходится с радужным миражом. Ну, почтенный мой родитель, вы в этот раз превзошли самого себя. Что мне с этим делать?!
- Еки-сан, а вам точно есть восемнадцать и сколько будет двенадцатью сорок семь? – После положенных приветствий решил проверить паренька Санзо, попутно впуская в дом. Не выгонять же теперь на улицу. Да и путь неблизкий, наверняка передвигался мальчик с меньшим комфортом, чем он, иначе бы не смог нагнать.
Кажется, с замешательством справиться удалось. Еки не заметил удивления своего работодателя и честно ответил на все провокационные вопросы, все так же сияя энтузиазмом и готовностью хоть сейчас приступить к своим обязанностям.
Мда, отправить обратно под предлогом профнепригодности не получится. Что-то мне подсказывает, что скука с таким существом под боком мне не грозит.
– Прощу вас, не стесняйтесь. Вы, наверное, хотите ополоснуться с дороги? А я пока что-нибудь приготовлю, и мы с вами за едой как следует познакомимся.

мне чисто по ржать... как вы умудряетесь писать такие БОЛЬШИЕ посты... мне влом их читать полностью... честно, я... *почти завидует такому таланту*
за такой труд... обоим по +1

Мужчина очень приятно улыбнулся, и Ёки тут же уверился во всевозможных достоинствах нового работодателя и засиял улыбкой в ответ.
- Ёки-сан, а вам точно есть восемнадцать и сколько будет двенадцатью сорок семь? – тем временем уточнил Санзо.
Юноша привычно смутился на вопрос о возрасте, но твердо ответил:
- Почти, - то, что до восемнадцати строго говоря было еще больше пяти месяцев, не было принято молодым человеком во внимание. «А зачем ему двенадцатью сорок семь? Наверное, что-то считал как раз перед моим приездом. Вон с каким удивлением в записи какие-то заглядывает. Как хорошо, что я приехал, - тут же умилился счетовод. – Я явно ему очень и очень нужен». – Пятьсот шестьдесят четыре, - мгновенно выдал он. – Если умножить. Если вы хотите поделить, то получается чуть больше четверти от целого. Но рекомендую использовать в таком деле дроби, они точнее, - тут Ёки подумал, что начинает заумничать. Как он с удивлением узнал не так давно, не все люди любили цифорки (!). – Но не в коем разе не собираюсь вас учить, - поспешил заверить юноша и поклонился.
Санзо-сама, кажется, совсем не обратил внимания на замечание, разве что еще более странно глянул в свои бумаги.
Юношу тем временем впустили в дом. Ёки огляделся, отмечая, что явно еще не все разложено по местам, но здесь уже вполне можно жить.
- Какой чудесный дом, Санзо-сама, - восхитился юноша. – Такой просторный и удивительно изящный. Совершенная гармония размеров и форм, - где-то на этой фразе молодой человек вновь вспомнил наставления матушки, не раз распекающей его за болтливость, и прикусил язык, благо, вскоре ему предложили освежиться с дороги, чем он с радостью и воспользовался.
Юноша поставил на пол свои вещи, особенно бережно короб – там же самое ценное. Вытащил из мешка заботливо приготовленное мудрой мамочкой чистое кимоно и оби и попрыгал в указанную сторону. К его удивлению вода и все, что нужно для умывания, там было уже приготовлено. Чистая прохладная влага была сейчас именно тем, что лекарь прописал, и Ёки в конец уверился, что жизнь прекрасна. Правда, потом живот громогласно заявил, что о нем тоже надо заботиться, и юноша мгновенно вспомнил, что его еще обещали и накормить.
Быстро переоделся в чистое и отправился искать хозяина комнаты. Как часто бывает в моменты волнения, юноша не сразу сообразил, куда ему требуется идти, но, тыкнувшись пару раз не туда, он все же заставил себя остановиться и подумать. Как только этот план был выполнен, решение нашлось тут же, и Ёки наконец попал туда, где ждал его каннуси.
- Благодарю вас, Санзо-сама. Это было именно то, что нужно, - парень поклонился и продолжил: - Может быть, мне помочь в чем-нибудь? – юноша имел в виду готовку, однако его взгляд наткнулся на уже полностью сервированный стол, на коем было расставлено множество всего вкусного. Губы сами собой разъехались в улыбке, опять сведя на нет все попытки выглядеть невозмутимым. Юное дарование перевело взор на гостеприимного хозяина и в очередной раз восхитилось правильностью его черт и достоинством гордой осанки. И робко улыбнулось. – Или уже нет?

Пока гость и будущий подчиненный отмакал, Санзо немного поколдовал на кухне в прямом и переносном смыслах. Благо холостяцкий образ жизни учит многим полезным вещам и небольшим военным хитростям, необходимых в быту. А главное делать это быстро, дабы не умереть позорной смертью при готовке. Без особых изысков, конечно. Все просто, но зато вполне съедобно. Еще никто не отравился, изведав стряпни каннуси.
Мужчина как раз успел разложить плоды собственной деятельности, когда его нашел блуждающий по дому Еки.
Вот уж чудо, так чудо… Что меня всегда умиляло в отце, так это талант отца, не сказав ни слова лжи, вводить всех в заблуждение. Яре-яре… мне до таких высот еще далеко.
Чем-то милый юноша напоминал диковинного зверька. Хотелось так же наблюдать за тем, что натворит это прелестное создание.
Наверное, у девушек оно должно пользоваться большим спросом. Весь из себя такой умильный. Пять минут не прошло, а вся напускная деловитость уже изчезла. Но улыбается просто невероятно.
Полюбовавшись еще немного незамутненным восторгом и счастье в карих очах юноши, оммедзи пригласил того за стол.
Дааа, никогда бы не подумал, что человек без особой подготовки способен передвигаться с такой скоростью и выделывать такие скачки на зависть обезьянам.
Сам же каннуси грациозно опустился на пол, сев в позе лотоса. Прикрыв глаза, склонил голову и негромко хлопнул в ладоши, выражая свое почтение ками.
- Итадакимас, Еки-сан, - улыбнулся священник, видя нетерпение юного растущего организма, крайне нуждающегося в подпитке своих сил.
Дивное создание засияло пуще прежнего, пожелав скороговоркой пожелание приятного аппетита, сцапало палочки и шустро набросилось на еду, словно весь путь от Киото до Хитоеши вообще ничего не ел. Рамэн, тофу и целая миска риса с карри прошли на ура. Утолив первый голод, уже вполне можно было перейти к чаепитию и неспешным беседам.
Восторженное чудо, правда, предложило в благодарность за ужин самостоятельно заварить чай, но Санзо мягко отклонил это предложение, считая все связанное с этим ритуалом своим святым долгом и знаком почитания дедушки.
- Еки-сан, скажите, а почему ваш отец отправил вас ко мне? Путь неблизкий, работа не особо прибыльная, да и … моя репутация… - поинтересовался мужчина, передавая юноше его чашку чая. – Зная о ней, ваш отец должен был о многом призадуматься.

@темы: Эдо - другая история

---

Эндо Руа

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Санзо

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Рэйтаро Сабуро белогривый зеленоглазый самурай

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Ёки

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

ниндзь

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Та муна сиятельная богиня вод и цветов

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Казуми Ватанабэ

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история

---

Дом клана Ватанабэ » Главные парадные ворота

Через них, попадаешь на территорию замка. Ворота охраняются хорошо обученными убивать - наемниками клана.

» Дом клана Ватанабэ » Веранда

Пройдя по веранде вдоль сада, возникало слишком много мыслей. В основном посещали о том, кто посмел убить отца, но причину он ведь так и не знал. Для клана Ватанабэ всегда находились враги, и только умелости искать выходы из сложностей помогали все преодолеть.
Дойдя до данного места у ворот, Казуми заметил парня в темном кимоно, стоящем у стены. Подойдя ближе, он немного изогнулся в спине, так образом совершая малый поклон перед юношей.
- Добрый вечер. Видимо, вы наслышаны о нашем городе, поэтому знаете, что мне понадобится ваша помощь. Я намериваюсь найти убийцу моего отца и заплачу большие деньги за оказание нужной мне помощи, – он говорил все без особого энтузиазма, но с уважением в голосе. Еще с детства учили уважать каждого, даже слуг своих, чтоб беспричинно не приносить им боль ударами.
- Так что мне необходим ваш ответ, но учтите, я буду нанимать для улучшения результата еще одного наемника. Мне результаты нужны как можно скорее. Так что вы на это скажите?
Казуми предполагал нанять второго человека, ведь было известно, что в этой стране есть только два самых лучших наемника, это Надаре и Ренджи. Наняв двоих, у нового клана Ватанабэ шансы возросли бы вдвое.

>~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~+площадь+~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~>
Нет, все таки замечательная погода. Нимфа посмотрела на ворота и немного постучалась. Надеюсь кто- нибудь откроет и купит мои неземные цветы.
Но никто ен ответил. Девушка немного огорчилась и ушла.
>~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~+лес+~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~>

На улице начинался дождь, промокать не особо то и хотелось. Первая капля скатилась по лицу Казуми. Посмотрев на небо за весь день, он впервые улыбнулся.
Даже погода сегодня против нас, ну ладно... И с таким справлялись.
От мыслей исходило язвительностью и отдаленностью в данный момент от мира, но все же приходилось возвращаться на землю и мыслями, не забывая про гостя.
- Раз Вам надо осмотреть тело, тогда пройдемте на веранду, пока его еще не трогали. Там я Вам все и покажу. - Казуми направился вновь к этому неприятному месту, хотя он эмоций и не показывал, но все же как-то горестно было.
- Простите, я так и не представился. Меня зовут Казуми Ватанабэ, ну а о вас я наслышан и вся информация у меня есть. Люблю быть в ведомстве всех событий в городе.
Мужчина пожал плечами, обращаясь к нему, и вновь целеустремленно направился к нужному месту.
Когда мы говорили, я заметил девушку… Жаль что так и не успел с ней поговорить…
После мыслей последовал только тихий хмык.
» Веранда

» Веранда

Направляясь ко второму наемнику, Казуми подошел близко к воротам, где заметил юношу. Он несколько минут просто наблюдал за ним и давал знал стражникам, чтоб не предпринимали никаких действий. Затем не выдержал и подошел сам к нему.
- Доброй ночи, какими судьбами вас сюда завело? – на лице появилась улыбка.
Мм, мило, в моем доме скоро все будут собираться или так было всегда, а я просто не замечал этого?
Казуми подошел к парню ближе и осмотрел странный мешок у его ног, затем перевел взгляд на юношу снова.
- Может вы кого-то ищете? – вопрос вырвался сам.

Казуми не любил наглость, а она как раз проявилась со стороны незнакомца. Но он также умел себя сдерживать, поэтому спокойно, даже с долей безразличия стал отвечать.
- Столько много вопросов я задаю только потому, что Вы находитесь на территории моего особняка. - Он резко перевел взгляд на его катану и только улыбнулся незаметно.
Катана - это все же его любимое оружие с детства, поэтому на них он всегда обращал внимание впервую очередь.
- Ямамото? - в ответ последовал хмык. - Если так все продолжится и дальше, то этот дом скоро пустовать будет. Хотя.. - Казуми резко вспомнил, что ему как раз надо было в этот дом идти, но видимо Фай знал значительно больше, чем сам Казуми.

- Слышал об этом, только искренне сомневаюсь, что он погиб. Парень слишком сильным был, чтоб погибнуть так низко. Хотя не мне судить его. - Казуми усмехнулся на такую реакцию парня.
Когда он уже понял, что Фай уходит, то и сам развернулся, чтоб уйти, но внезапно его остановил очередной вопрос.
- Отец у них пропал где-то, были сыновья Такеши и Сакураи. Но думаю, что главнее сейчас Сакураи, он на все торжества как представитель клана приходит.
Казуми не стал больше ничего отвечать и просто развернулся в свои покои, надо было подготовится к неожиданному визиту.
» Комната Акихито

-» Лес » Водопад "Четырех сторон"

Тамуромаро неспешной походкой отправился через весь лес и город, осматривая этот мир. Давно демона не было в краях людей, многое изменилось и поражало своим превосходством. Тех людей, которых Тами знал ранее, больше не было. Но суть человечества никогда не менялась. Предательство и лесть, обман и зависть не вывелись из сердец людских, только вид мира поменялся. Девственную природу стали насиловать во благо каменных богов.
Тамурамаро тихим шагом проходил мимо лавок с разными яствами и игровых домов, впитывая в себя дух этой эпохи. Люди стали порочнее, окунулись с головой в желания своего тела, а не сердца, заполняя разум низменными мыслями. Но на руку это было и демону. Каждый, кто замечал юную красоту, будь то мужчина или женщина, бросали взгляды полные вожделения, незаметно для себя, становясь рабами красоты демона.
Тами не заметил, как перед нм оказались, будто выросли из-под земли, большие, богато украшенные ворота.
«Пороки видны даже у тех, кто откупается от них золотом. Что ж, насколько порочен тот, кто преподнес подарок демону?»
На губах Тами заиграла загадочная улыбка. В этот момент его красота засветилась ещё больше прежнего, заставляя солнце зайти за тучи, а яркие краски цветов – померкнуть. Любой, кто увидел бы демона сейчас, не смог бы устоять перед этим чудом.
Демон вновь улыбнулся своим мыслям и шагнул внутрь.
У ворот Тами встретил мальчика-слугу. Юноша остановился, позабыв все свои дела и заботы, немигающим взглядом, заворожено воззрясь на демона.
- Отведи меня к своему господину, - журчащим голосом проговорил Тами.
-» Главный зал

@темы: Эдо - другая история

---

Tamuramaro

@темы: Герои Эдо, Эдо - другая история